– Ну, как ты? Сам дойдешь?
Тихомиров в ответ только кивнул и медленно побрел в сторону амбулатории, Антонов шел сзади. За те полминуты, что они шли к больнице в его голове пронеслись вереницы мыслей. Видимо за последний период жизни они ускорили свой бег до бешеной скорости, уж в том, что они опережали скорость звука, Роман уже не сомневался.
«Что делать?» – било барабанной дробью в мозгу, – артерия не задета, кости в пальце раздроблены, палец вырван, Господи, в этой больнице нет даже рентгена. Оборудования для микрохирургии тоже нет. Пока Тихомирова довезут до райцентра, уже поздно будет делать операцию, ткани отомрут и палец ампутируют. Прощай мечта, стать кардиохирургом. Делать операцию в слепую, собрать кости, пришить палец, а потом будь, что будет. По крайне мере будет с пальцем, отрезать его ему всегда успеют. А может не рисковать, вызвать вертолет со спасателями. На это уйдет время, вдруг потом его не хватит, чтобы спасти руку. А как сам Андрей отнесется к тому, что я буду делать операцию? Тут, ход его мыслей прервал сам Тихомиров, как будто прочитав его мысли:
– Собирай палец, все у тебя получится. Времени все равно нет, – заключил он.
***
После почти часовой подготовки к операции, собирании из подручных средств оборудования для ее проведения, и четырехчасовой сборки раздробленного пальца, Антонов не чувствовал ничего от усталости. Все силы покинули его, нервы были напряжены до предела, руки, перетянутые веревкой во время снятия ящика, еще давали о себе знать, и начали лихорадочно трястись, потому что во время операции Антонов приказал им выполнять все безупречно, от этого зависела дальнейшая жизнь и судьба человека, находящегося под его скальпелем.
Когда операция завершилась, и можно было перевести дух, Роман вышел на крыльцо амбулатории и уже по привычке уселся на него. Он пытался вынуть сигарету из пачки, но никак не мог этого сделать, в итоге закрыл ее и положил обратно в карман. Захотелось есть, но столовая уже была закрыта. Время давно перевалило за полночь, девчонки ушли в общежитие, Самохин вызвался их проводить. Славка Караулов после перенесенного стресса был отправлен домой еще часа три назад. Губкина тоже выпроводили. Он все время винил себя, проклинал водителя, который навязал им этот ящик, еще больше председателя соседнего колхоза, который наверняка «умаслил» водителя.
– «Черный ящик Пандоры», а не запчасти, зачем я заставил вас его сгружать? Как же теперь этот мальчик будет жить? Сможет ли он стать тем, кем мечтал? – причитал пьяный Губкин. Он уже хватил неразбавленного спирта в ординаторской, занюхал рукавом медицинского халата, и теперь слезы ручьем текли по его морщинистым щекам. Никогда у меня не было таких замечательных студентов, как вы, но и никогда не было таких происшествий, то вы выбиваете себе плечи, то теряетесь, то пальцы отрываете. Что за напасть! Как будто вас заколдовали, –