«Профессор медицины и секретных наук,
Бабка Лукерья.
Ведущий специалист в области парапсихологии, хирургии, кардиологии».
Антонов хотел спросить у Северского, что значит «секретных наук», но Северский жестом показал ему: «Тихо!» И Антонов промолчал. Бывший хирург открыл скрипучую дверь, там было темно и сыро: «Как в лесу подумал Антонов», его с силой толкнули в темноту, он упал на коленки и стал обшаривать пол, потому, что Северский закрыл за ним дверь. Что-то теплое и мягкое дышало ему в нос. Роман подумал, что это, наверное, семьдесят четвертая овца снова начинает корчить ему рожу Самохина. Он попытался разглядеть ее, и изо всех сил раскрывал глаза, но ничего не видел, только услышал, как завелся трактор, а потом тракторист стал расталкивать и трясти его. Овца вдруг приобрела рыжей цвет и превратилась в кота, а тракторист обрел лицо Максима Самохина.
– Ну, ты дрыхнешь! Не разбудишь тебя. Вставай быстрей, Маринка уже два раза приходила звать на завтрак.
– Это рыжее чудовище когда-нибудь задушит меня во сне, – сбрасывая недовольного кота на пол, зевая и потягиваясь, произнес Роман.
Быстро позавтракав, пришли к больнице. На улице уже Губкин раздавал поручения девчонкам. Тоня стояла в белой косынке с кисточкой в руках, и в ответ, на указания Губкина молча кивала ему головой. Заметив приближающихся ребят, она улыбнулась, и махнула им рукой. Остальные девчонки тоже обернулись в их сторону и замахали.
Славка с Андреем расчищали кладовку, выносили старую рухлядь, которая уже не подлежала ремонту, скопленную предшественниками Губкина и им самим за время работы в больнице. Ту мебель и допотопную технику, что еще не совсем развалилась, и могла быть починена, по мнению главврача, следующими практикантами, выносу на помойку не подлежала. Максим с Романом аккуратно складывали ее в углу, так чтобы места хватило для новой рухляди, принесенной из палат.
В обеденный перерыв все снова собирались в столовой. Андрей специально, как понял Роман, задержался у крана с водой, заметив подходивших к нему девчонок. Поэтому и Роман в обеденный зал сразу не пошел, хотя его туда с силой тащил Максим. Вкусно пахло едой, очень хотелось есть, но чувство соперничества было сильнее. Желудок предательски заурчал, но Роман не стал идти у него на поводу. Он достал сигарету, нехотя покрутил ее в пальцах, снова затолкал в пачку и подошел к девчонкам:
– Ну, как трудовое утро прошло? – поинтересовался он. Фронт работы выполнили? Без потерь и эксцессов?
– Нормально, –