Мы устремляемся в овраг.
И если с памятью Немцова
Отождествляете всерьез
Вы вес луценковского слова —
То что же, я смеюсь до слез.
И если бросив негодяям —
Не верим позам и словам! —
Его мы память «оскверняем»,
То горе Вам, совсем не нам.
И я скажу – пускай предвзято,
Сразив кого-то наповал —
Быть может, что совсем не «свято»,
За что он с верой жизнь отдал.
Не о свободе речь веду я —
Свобода, свята, в чем вопрос —
О вере в вечных тех холуев,
Что про свободу лгут до слез,
Иное подразумевая,
Что от свободы далеко.
Она – увы – у них «такая»:
С Луценко, да и прочим «ко»,
С осоловевшею толпою,
Готовой лживо «ко» внимать,
Забыв про то, за что зимою
Была готова умирать.
Но правду ценим мы такою,
Какою бог решил нам дать —
Вовек не будет здесь другое,
И грех другого ожидать.
Ах, верно лишь одно «благое»
Вертит Луценко головой!
Ах, сладко верить бы «в святое»,
И с верой – выйти на покой…
И вероятность в том, что все же
Генпрокурор Луценко прав,
Куда «чудеснее», чем новость
Про то, что Бабченко – не прах.
Ах, вот в чем дело – «веры кризис»,
И «нет святого под луной»!
И не читают Катехизис,
Не верят в то, что «бог живой»,
И «сомневаются в Немцове»,
Да и «Сенцова не честят»,
И «нету веса больше в слове» —
Не оттого ли все молчат? —
Но оттого лишь – очевидно! —
Не верят в то, что говорит
Вышинский нового разлива:
Что Кремль коварный норовит
Убрать на Украине тридцать,
Да что там – сразу пятьдесят!
Не верят в доску, и не стыдно!
Не верят – и не прячут взгляд!
О времена, о эти нравы!
О, где Шекспир наш! Ведь сюжет
Кровавой этой, адской драмы
Был им возвышенно б воспет,
Он обличил бы негодяев!
Горбун – понятно был бы кто,
И стал «искатель правды» б Гамлет
Соединением всех «ко»,
Со сцены явственно бы «гэ-кал»
И поглядишь – в тени его
Похожим стал на человека б
Луценко, и другой их «ко».
Голубчик Быков – ладно в «это» —
Себе Вы верите? Всерьез?
А впрочем – это было где-то,
И было «я смеюсь до слез».
Ай-яй-яй-яй,