Каждое их движение наводило страх, и это чувство казалось мне всецело осмысленным, полным ожившей доисторической магии Хаоса. Когда ты буквально видишь тот самый страх, что над белой равниной озера дрожью хрустального воздуха и стоном снега мчится к тебе мрачной невидимой и необоримой волной, чтобы вжиться в механику твоего тела и оставить тебя совершенно беззащитным перед лицом великого древнего проклятия.
Под серыми небесами стелился, исходя от этих тёмных вытянутых фигур, какой-то жуткий, низкий утробный звук. Казалось, он взывал к самым древним моим механизмам, напоминал о Хаосе, глядящем на наш мир, Хаосе, желавшем наш мир. О том преданном нами, отвергнутом, но не побеждённом Хаосе, что словно вечный тёмный океан всеразрушения омывал берега хрупкого солнцехранимого мира, где мы, от полнолуния до полнолуния, творили несусветные глупости. И я знал, что этот звук – страшное, но очень правдивое пророчество.
Демон спешился и вынул из седельной сумки Дракона меч. Зиму насмешило это действие:
– Неужели ты думаешь, Ювелир, что не за всё Храму придётся платить? Я предала Всадницу Хаоса, отдала Машинам мою девочку. По твоему совету предала! Теперь же пусть Тени пожрут мир, который я защитила этим. Сколько лет я боялась, что придёт этот день – что мир будет платить за кровь и боль Всадницы, а теперь, когда Тени пришли, я рада. Так оставь этот меч и дай тело своё Теням!
– Я отдал Всаднице всё, что она пожелала от Меня, – ответил Ювелир спокойно и мрачно. Мне стало не по себе, а Зима рассмеялась. И хотя её смех вовсе не смутил демона, видимо, ожидавшего подобных эмоций, Ювелир укорил свою собеседницу, – что же ты смотришь, Зима, но не видишь, что потеряла?
– Я потеряла во Всаднице дочь, отдав Её Тебе не заклание! Я потеряла себя, а затем потеряла и мужа! Его я возненавидела за то, как много Ему отдала! Я потеряла в вечном танце теней свой единственный свет! А что ты потерял в этой войне, Ювелир?! Или только приобрёл ты мир, поднявшийся из руин? Или только алмазы ты получил, перековав в них во тьме ужаса уголь?!
– Тени прожирают мир, – оборвал её Ювелир, заставив интонацией умолкнуть, и уже в разлившейся совершенно случайно тишине добавил тихо и честно, – а Сны всегда выше мира.
Зима вздрогнула. Словно эти слова, для меня звучащие как случайное их сочетание, поразили её, словно обезоружили, и я разглядел, как сильно сжались её пальцы в сцепленных руках. Какую-то секунду она не могла отвечать, и именно в это мгновение одна из Теней, сделав невозможной быстроты рывок, появилась совсем рядом с демонессой.
Я понял в этот момент, что смерть Зимы для Теней важнее смерти Ювелира, который, мгновенно появившись за спиной длинной вытянутой