Вот тогда-то всё и прояснилось. Оказывается, немец женился на тайке – Кристининой матери – лет 25 назад. Примерно столько же их единственной дочке. Всё это время семья жила в Германии, но несколько лет назад тайка заболела. Она долго лечилась, перенесла несколько операций и химиотерапий, но, невзирая на усилия немецких врачей и щедрую плату за лечение, умерла. Хельмут привез в Таиланд на родную землю ее прах, да так тут и остался.
Здесь, в Таиланде, в Паттайе, у них был давным-давно построен солидный дом на большую семью. Обычно всей семьей приезжали в отпуск. Но после смерти жены Хельмуту тяжело в нем дышится. Он продал старый дом и купил себе новый, скромнее, без сада, без бассейна.
А зачем ему больше? Большой дом – большие хлопоты.
Самое парадоксальное: до сих пор работает его салон Мерседес, он как шеф летает туда на работу и контролирует из Таиланда свой автомобильный бизнес. Так и живет на две страны.
В предыдущей фразе ключевое слово «живет». Потому что тайка – волею судеб – ушла в мир иной вперед ногами. Вперед мужа. Некому теперь о нем позаботиться…
В нашем околотке до таких преклонных лет никому, кроме Хельмута, дожить пока не удавалось.
Апрель… достать чернил и плакать
О святой любви пожилого европейца в Таиланде
Каждая семья – это отдельная история. Своя трагедь… Наблюдая за парами, будто прокручиваешь остросюжетный художественный фильм.
Это не ноль, а короткое тайское женское имя. О. Ну, как, например, если меня бы звали С.
Мы повстречали эту пару в первый вечер нашего приезда в Тай на ПМЖ. Сели за общий стол, где в честь хани муна (медовый месяц) нам порывались кричать «горько», правда, до этого не дошло. И добрый улыбчивый старичок – пенсионер из Шотландии Малькольм – сразу же поведал, что ему почти 70 лет, и у него тоже хани мун, жена молодая беременна. В подтверждение своих слов он удалился и за руку привел из дома заспанную тайку тридцати веселых лет с приятным округлившимся животиком.
Конечно, я не первый раз в Таиланде и видела этих юных морковок, которые ходят то в обнимку, то под ручку с пожилыми европейцами, но чтобы вот так серьезно: брак, дети… С этим я встретилась впервые.
В отличие от баргерл, О была далеко не худенького телосложения. Она была прям пухла, с уверенной тройкой бюста. И еще – экспаты-долгожители меня поймут – у девушки был типичный тайский нос картошкой. Обычно барные девочки делают себе пластику носа, чтобы избавиться от наследия простолюдинов славного народа Исана. Эта не стала. Зачем? Ей и так повезло. К тому же есть у меня сильное подозрение, что познакомились Малькольм и О не в придорожном баре у моря в Банг Саре, а через кого-то из ее подруг. Еще один штрих: в отличие от всех моих знакомых таек, О выглядела ровно на свои 30 с хвостиком. Хотя обычно в этом возрасте тайке не дашь больше восемнадцати.
Более добродушного человека, чем Малькольм, я, пожалуй, не встречала. Он с улыбкой вставал, с улыбкой ездил