Полгода прошло, прежде чем англичане примирились. Опять стали стоять в положенном месте и говорить. Только встречи стали покороче.
Да, еще оба они на дух не переносили алкоголь. Ни ром, ни пиво. Только курили. И ранним утром, когда поселок еще спал, я всегда могла распознать, проезжая мимо на велике, чей это сзади раздается натужный кашель – Питера или Берга.
Тот, кто ожидал в этом рассказе найти педерастическую развязку, сильно ошибся. Они оба были стопроцентными натуралами. Ну поверьте мне, я на этой теме собаку съела. Безошибочно определяю и манерных, и не очень. К тому же от людей на деревне не спрятаться. Не мог же период ухаживаний пары М + М продолжаться годами. А в свой дом – свою крепость – друг друга никто из них так и не пригласил. На Родине, видать, так не принято, а здесь и подавно.
И вот как-то поутру встречаю Берга. С собакой.
Вижу, он сам идет мне наперерез и жестом дает сигнал остановиться, вынуть наушники. И говорит:
– Ты знаешь, что Питер умер? Нет больше Питера. Представь, две недели пролежал в доме. В жаре. Говорят, жена нашла. Вчера кремировали. Всё.
И как-то по-детски закусил губу.
Я, ошалевшая (Господи, он же был такой молодой, мой ровесник!), только успела сказать дежурное:
– Мои соболезнования. Вы были хорошими друзьями, мне будет не хватать вас по утрам. А он чем-то болел?
– Ноу!
– А сколько ему было лет!?
– Фифти фо… – донес ветер, который улетел сушить скупые мужские слезы.
– Пятьдесят четыре! – перевела я и вздохнула, – Эх, парень-парень…
В тот же вечер дом Питера наполнился радостным смехом, веселыми детскими голосами. Здесь поселились тайцы.
Вы знаете, меня так потрясла эта неожиданная нелепая смерть, что я не поверила Бергу. Ведь, когда они первый раз поссорились, он тоже крутил у виска, однако, как показала жизнь, Питер вовсе не подвинулся рассудком. Какая-то надежда у меня теплилась.
Я реально хотела постучать кулаком в дверь (сильно-сильно, до боли!) и глаза в глаза спросить у тайцев этих: куда, блядь, они дели нашего Питера? Беззлобного начитанного друга.
И вот, проходя мимо ожившего дома, в котором, оказывается, был проведен свет и даже имелись электрические лампочки повсеместно, я нечаянно лицом к лицу встретилась с питовой экс-женой.
– Хэллоу! А Питер дома?
– Гуд ивнин! Ноу!
Оказалось, отлично говорит на английском. Брак не прошел даром, деточка, подумала я. А вслух произнесла:
– Он обещал мне дать новую книгу.
– Питер умер. Здесь больше нет его вещей. – И крикнула тайцу: – Нансы кон питер ю тинай ка (дорогой, а где ж петькины книги)?
И этот муж вышел к нам за ограду и показал рукой в сторону помойки.
И дети выбежали. Их было несколько настоящих тайцев: лет двенадцати, девяти и пятилетний мальчик.