– Да я стараюсь, – улыбнулся Ио, – Вот, кстати, на днях попал в Афинах на представление героической трагедии «Фермопилы». До сих пор – в полном недоумении.
Ио поведал Никите о посещении постановки о подвиге трехсот ополченцев во главе с неким Леонидом по прозвищу «Царь». В пьесе подробно рассказывалось, как упомянутые три сотни несколько дней удерживали вражескую армию в Фермопильском ущелье, чем предоставили Городу драгоценное время для подготовки к осаде и все до одного погибли из- за предательства.
По окончанию представления зрители стоя приветствовали присутствующего среди них «Царя», к удивлению Ио выглядящего живым и здоровым огромным ражим мужиком с разбойничьей рожей и рыжей бородой. Леонид принимал овации как должное и с видимым удовольствием. Несколько раз за несколько минут аплодисментов он вздымал вверх и яростно потрясал в воздухе огромным мечом, вызывая очередной взрыв восторга. Ио до того растерялся, что не встал со всеми, когда началось ликование.
– Что, в самом деле, не встали? – Никита изумленно уставился на Ио, чуть не уронив пирожок.
– Нет, почему же, встал, – поспешно уточнил Ио, – Только чуть возже, когда заметил злобные взгляды окружающих. Но поймите мое недоумение…
– Да какая Вам разница – погиб он в этих горах или не погиб? – Никита выразительно всплеснул маленькими ручками, – В такой ситуации надо, в первую очередь, о собственной шкуре беспокоиться. Своим поведением Вы чуть публично не оскорбили народного героя в самой гуще его восторженных поклонников. Он, конечно, непременно рано или поздно свернет себе шею, – справедливости ради оговорился летописец, – Но нынче Леонид стремительно набирает силу и популярность. К тому же власти явно пытаются использовать Леонида в уличной политике.
– А что – и такая в Городе есть? – удивился Ио.
– А как же? – Никита доел пирожок и стряхнул крошки голубям, – Леонид нужен Совету как противовес левым. Про Парижскую коммуну слышали? Так это еще цветочки.
Ио поймал голодный взгляд оборвыша лет десяти, сидящего у стены. Кроме голода во взгляде мальчишки горела огнем бесконечная злоба к Никите, который может себе позволить не доедать крошки.
– Анабаптисты из Мюнстера, вот уж кто – настоящие чудища из преисподней, – с удовольствием продолжал Никита, – Обобществление всей собственности и всех фертильных женщин от двенадцати до пятидесяти лет – ну не прелесть? И руководит ими некий Ян Лейденский, в прошлой жизни – портной. Он у них одновременно за царя и за пророка. А до него главным у анабаптистов