За Коляней последнее время всё прочнее укрепляется репутация бабника. Дурной пример его стареющего наставника заразителен. К тому же Алёна Игоревна на поприще сплетен трудится неутомимо. Вера всякий раз с замиранием сердца выслушивает всезнающую Алёну, пытаясь понять, что известно ей, а стало быть, и всем об их с Матвеевым отношениях. Но, судя по всему, не скрывая побед над другими женщинами, даже похваляясь ими, отношения с ней Коляня по-прежнему держит в тайне. Даже от Борисыча.
Николай Борисыч ещё тот ходок, невзирая на жёнину бдительность, следы которой время от времени появляются на его аристократическом лице.
В прошлую смену явился на работу с расцарапанным лицом, печальный и злой. И почему-то с псом Графом, гордостью его суровой супруги. Вид у Графа был не графский, а очень даже жалкий и понурый.
К концу смены Борисыч поведал очередную мелодраматическую историю из своей бурной жизни:
– Это ж моя для престижу, понимаешь ли, на мои кровные деньги этого гада купила, а гулять с ним ей не с руки оказалось. То слишком ей рано, то слишком ей поздно. Барыня ху… ва. Меня наладила. Коля, ну ты Катьку знаешь, ну ту, которая в доме, что напротив моего, живёт, крайний подъезд слева? Ох, зверь баба, скажу я вам. Мечта поэта. Мадам Грицацуева рядом с ней – цыплёнок по рубь двадцать. Ну так чего зря по двору болтаться? Мы к Катюхе и захаживали с Графом каждый раз минуток на двадцать того-этого…
Такого же небесного цвета, как у Коляни, но уже тронутые возрастной водянистостью глаза Борисыча вспыхнули сладострастным огнём, но тут же погасли, обратившись в сторону покаянно косящего на него чёрным глазом красавца добермана.
– Хватил я вчера лишнего. Ну и попёрся прямиком к Катьке, как ты меня у дома выгрузил. Что кураж зря терять? Барыня-то моя ху… ва нос от меня пьяного воротит, а Катька и сама махнёт пузырёк, глазом не моргнёт. Ну, понимаешь ли, раз меня дома нет, моя графиня, куда деваться, пошла Графа выгуливать. А этот гад и поволок её по нагулянной тропе к дому напротив, да в крайний подъезд, да к Катькиной квартире. Та ж его подкармливала колбаской, что с мясокомбината притыривает. Ну чтоб он нас от дела не отвлекал. Моя – ага, чё такое? Давай трезвонить в дверь. Эта дура Катька соскочила, вся томная, и нет, чтоб в глазок поглядеть, сходу дверь и распахнула, здрасьте вам. Моя её в сторонку аккуратно отодвинула и за псом в квартиру шасть. А там я, сам понимаешь, в чём одетый. Ни в чём. Ну и… Как это хозяйство не оторвала? Пожалела, авось сгодится. Может, ещё примет? Как думаете? Раз не оторвала. Катьке-то что? Она руки в боки и говорит моей, мол, старушка, совесть имей, попользовалась – хватит с тебя, дай теперь другим людям попользоваться. Моя в ответ: «А х..й тебе!» – я понимаю бы – Катьке, так она мне в рожу вцепилась. А Катюха в дебаты вступать не стала в поисках консенсуса. Всех под зад коленом. И мою, как она ни трепыхалась, и Графа этого грёбаного, ну и меня тоже. Вот тебе и весь консенсус.
Все хохотали до слёз. Даже Вера, хоть и сверлила сердце