– Подождите-ка, – встрепенулся Айк, – Адонис то есть совсем был ни при чём! Спал со своим Дионисом и не понимал что покровительство Афродиты добром не кончится – а как же инстинкт самосохранения?
– Инстинкт самосохранения люди придумали позже, когда перевели олимпийцев из религии в мифологию. А Боги мстительны – они не любят когда их называют мифологией… ещё чаю?
– Ты же сам минуту назад заговорил про мифологию! – возмутился Илия.
– Ему можно, он в секте. – Пояснил Айк.
– В какой?
– В любой.
– Тогда – про золотые нити?
– В которых ты запутался?? – Макс наполнил рюмки. – Это уже игрушка Гефеста. Он прознал про твою связь с Аресом, и, чтобы хоть как-то вас наказать, выковал тончайшую золотую нить. Коротко говоря, когда Афродита с Аресом однажды оказались в постели, то наутро обнаружили себя опутанными этой нитью с ног до головы, будучи, конечно, абсолютно обнажёнными. Гефест смог насладиться позором родственников, позвав поглядеть на эту красоту прочих богов. Тот ещё порнофильм получился. Там много параллельных сюжетных линий, но они не имеют отношения к делу.
– Хвалу богам воспоёмте друзья, наполни кувшин виночерпий! – провозгласил Айк. – Ах, ты уже наполнил.
– И всё равно я не понимаю почему я – Афродита.
– Боже ж ты мой! Ну а кто? Возвращаясь к нашим яблочкам – не Гера же, матерей охраняющая. – Макс уставился на Илию.
– И не дева-воительница Афина. – Айк сделал то же самое.
– Совоокая и русоволосая.
– И не Гефест и не Арес… кто ещё был?
– Адонис, – после некоторого раздумья сказал Айк.
– Отметаем сразу, потому что он смертный, а мы уже выяснили что ты никогда не умрёшь. Ладно, исторический экскурс окончен, роли распределены.
– Я уберу со стола.
Айк поднимается, составляет на поднос всё что поместилось и направляется на кухню. Макс и Илия провожают его молчаливыми взглядами.
– Мне кажется я тебе нравлюсь, – произносит Илия, когда Айк скрывается из виду.
– Это плохо? – спрашивает Макс.
– Да, я же вроде как с Айком.
– Ему не обязательно знать.
– И часто ты вот так уводишь парней у своего друга?
– Как минимум я никого не увожу, ты сам пришёл.
– Я пришёл, потому что Айк здесь.
– Ну он не всегда здесь. Иногда этот дом бывает очень пустым.
– Не верю что ты страдаешь от одиночества.
– Не страдаю. Более того, я умею им наслаждаться. Это как добро и зло. Невозможно познать добродетель не столкнувшись с грехом. Невозможно любить одиночество не устав от людей. Первостатейные банальности хороши тем что не оставляют места для споров. И ничего не вызывают кроме раздражения.
– А ты устал от людей?
– Я стараюсь иметь с ними поменьше общего. Принимая биологический вид, но не испытывая солидарности.
Они