– Разве получать удовлетворение от исполнения желаний – плохо? – спрашивает Айк. – Разве желания, это не нехватка чего-то, что необходимо для комфорта?
– Даже я понимаю что нет. Ты говоришь о потребностях. А желания – это что-то другое. Совсем не необходимое.
– Да, желания – это сверх-необходимое. Потому с ним бороться сложнее. Лехаим! – он выпивает.
– Ну это уже уайльдовщина! – говорит Айк и тоже выпивает. Илия следует их примеру.
– Уайльдовщина – это то, что ты делал ночью с этим тихим, скромным, красивым мальчиком. – Говорит Макс, беря ещё одну дольку груши. – А я всего лишь кормлю вас завтраком.
– Предлагаю вернуться к Афродите, – чуть смущаясь произносит Илия.
– Ох… как я не люблю эти иллокутивные акты, но вернёмся.
– Подожди, теперь сначала про акты.
– Это действие которое происходит самим фактом его называния, – поясняет Айк, наливая по новой, – его произнесением… в речи. Я предлагаю. Я клянусь. Я говорю.
Илия выдерживает паузу.
– А «я люблю» – это иллокутивный акт? – спрашивает он.
– «Люблю» предполагает совершенно другие акты, – замечает Макс. – А ты любишь??
– Вернёмся к Афродите.
– Я бы рад бы, да золотые нити мешают. Не хочу чтобы меня постигла участь Ареса.
– Тебе всегда был ближе Адонис, – будто вспоминает Айк.
– За исключением глупой смерти… с другой стороны – может это первая в мире жертва гомофобии.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну смотри. Во вполне себе таком открытом и демократичном антично-греческом обществе, с их празднествами, олимпийскими играми, культом красоты и лучшей за всю историю человечества религией живёт прекрасный Адонис – смертный, к слову сказать. Все-то его любят, все-то им восхищаются. Афродита, хоть и богиня, и та мозгом двинула от любви неземной – впрочем, она была неразборчива в связях, но это привилегия богинь. Адонис, конечно, даме не отказал, несмотря на то что она была очень даже замужем. Впрочем, Гефест хоть мужик был и мстительный, но дальше носа не видел – покушался только на явное. А взревновал Афродиту, прознав про измену, её главный любовник – Арес, который, обратившись вепрем, и пронзил бедро прекрасного Адониса. Знал сука куда целиться. Помянем.
– Какая занимательная история. Романтический триллер. – Видно что Илия очень заинтересован.
– Ареса, конечно, можно понять. Он сам в не лучшем положении. Живёт с несвободной женщиной, которая вообще-то, по совести, жена брата его. Они же оба – сыновья Зевса и Геры. Афродита, судя по всему, тоже дочь Зевса… то есть греки хоть и молодцы, но фантазии никакой.
– Или они такими божественными историями себе грехи списывали, – вставляет Айк.
– Возможно. Но для меньшего драматизма будем считать Афродиту дочерью Кроноса – так хоть родство получается подальше. Ну, то есть она сестра Зевса.
– Получается что мужу своему она – тётка? – уточняет Илия.
– Получается.