И узник слал прощальный взор
Твердыне стройной и прекрасной.
Ей в дар свой гений посвящал
Благословенный сын отчизны.
И ангел светлый шпиц венчал —
Как верный страж достойной жизни.
Все те же блещущие дни,
Такой же негой ночи полны,
Гондол и звезд все те ж огни,
И тихо плещут в сваи волны.
Лазурны так же небеса…
Но рок свершил глухое дело:
Величья прошлого краса —
Ты в прахе розовое тело!
Сергей Вавилов
Венеция в полдень
Беспощадно солнце светит
И палит и ослепляет
Воздух жаркий напояет
Золотым своим туманом
Эй вы бронзовые кони!
Слуги верные San Marco
Вам конечно тоже жарко
Там высоко на фронтоне
Кондотьеру Коллеони
Верно тоже очень тяжко
Восседать в тяжелой брони:
Вот вспотел-то чай бедняжка!
На каналах так пустынно
Дремлют в лодках гондольеры
Только храбрый кондотьеро
На коне сидит так чинно
И покрова путник ищет
У San Rocco, Тицианом
Замалеван где Джорджоне
Иль у San Pantaleone,
По палаццо старым рыщет.
Константин Вагинов
Венеция
Влажная луна появилась над Венецией.
Бледно-лимонная луна закачалась в ее водах.
Напрасно она употребляла всевозможные специи —
Ей не вернуть утраченные и милые года,
Ведь она встает над огромным трупом,
Ведь она светит червяком в мертвеце.
Ведь она видит, как ходят с лупой
Бледные люди с печалью на лице.
Ведь она знает, что все погибло,
Что нет пурпура и драгоценных камней…
И только в море, как в месте гиблом,
Хранятся золотые кольца дожей.
О Венеция! Моя грустная подруга,
Плачет горько увядшая луна,
Нет теперь у нас ни любовника, ни друга,
Скоро окутает саваном тишина.
И только в шкафу у какого-нибудь синьора
Будут храниться твои ткани и жемчуга,
И, скрытая от чуждых, холодных взоров,
Воплотясь в них, ты переживешь века.
Сергей Васильев
Гондольер поет страданье
Голубой Канале-Гранде
не сказать чтобы широк.
Но вы
вдоль канала
гляньте —
не сыскать под стать дорог.
Это вам не в оперетте,
а взаправду —
не зевай! —
мчит проворный вапоретто,
то бишь лодочка-трамвай.
Тянет малый транспорт водный,
а на нем,
на нем,
на нем,
как вчера,
так и сегодня,
утром,
вечером
и днем —
пассажиры,
пассажиры,
не пытайся – не сочтешь,
горожане-старожилы,
старики
и