Принесены чемоданы; на столике в чистых салфетках горит серебром «Thé complet». Мы подходим к окошку, открыв доходящие до полу двери, и – ночь пролилась из лагун: янтареющим месяцем; в месяце встали узоры домов и бока неживого палаццо.
Мы долго и молча стояли, просунувшись в месяц, ходивший за тихой стеной над… пятнадцатым веком[267].
Гораздо больше хлопот, судя по всему, доставил персоналу той же гостиницы другой визитер, И. К. Альфред-Быковский:
Нам рекомендован был роскошный Hotel «Victoria», к которому мы подъехали на гондоле (лодка). <…>
В воздухе моросило; с неба падала какая-то пронизывающая нас жидкость.
Было холодно и в номере «Victoria».
Моему спутнику нездоровилось, и я позвал слугу (факкино, facchino), который затопил камин ветками апельсинного дерева; он принес несколько веток…
Камин задымил; минуты три спустя комната наполнилась едким и удушливым дымом; мы выражали, как могли, свое негодование; факкино (facchino) уверял нас, что «все это» пройдет, но «все это» не только не проходило, но продолжало увеличиваться; тогда мы, послав ему вдогонку несколько коротких, но крепких слов, которыми так богат наш великолепный русский язык, бежали из номера, и только в читальне несколько успокоили свои расходившиеся нервы[268].
Здесь же в свой приезд в Венецию останавливался В. Я. Брюсов[269]. Нет в путеводителях (кроме всезнающего Бедекера) и упоминаний об отеле «Кавалетто» (рядом с пьяццей Сан-Марко, комната от 2 лир, пансион от семи) – между тем, как минимум двое из наших информантов прожили там по нескольку дней:
Я в Венеции! Я со своей возлюбленной Атей – в Венеции! Атя четыре года назад уже побывала здесь, но то было в обществе своей сестры и в атмосфере какого-то взбалмошного пикника. Теперь же по ее сияющему лицу я вижу, до чего она сознательно все воспринимает, до чего в унисон бьются от восторга наши сердца…
Остановились мы по рекомендации наших родных в «antico Albergo Cavaletto», стоящем на берегу небольшой водяной площади (бассейна) как бы в кулисах самой Пьяццы Сан Марко.
Как только наши вещи были внесены в номер, так мы, ничего не распаковав, побежали на эту площадь[270].
За несколько лет до этого в том же отеле жил М. В. Нестеров, познакомившийся по пути в Венецию при комических обстоятельствах с харьковским помещиком и его дочерью:
Вещи наши вынесли, уложили в гондолу, и мы каналами поехали в другой конец города, где помещается избранный нами отель «Кавалетто».
Наш гондольер не был молодой гондольер, он не был весел и не пел, тем не менее мы чувствовали себя прекрасно. Была тихая южная ночь, и звезды, и месяц, и тихие улицы, еле освещенные фонарями, бесчисленные мосты – все это было ново и поэтично. Чувствуешь себя, как в опере. Впечатление это еще более усиливается, когда в тишине где-то послышалась серенада. На мосту покажутся тени, затем снова звуки, приятный тенор кому-то не дает крепко уснуть. Хорошо…
Наконец «Кавалетто». Нас встретили, проводили по комнатам, я поместился