Я был в душе обижен, а он наверно думал, что он мне gave a splendid treat[200]. В сущности же он все время торопился и таскал меня за собой, так что, фигурально сказать, я был все время с высунутым языком. И бросил меня для Garrick Club’a, где ему было интереснее, чем со мной. И уехал скоропалительно так.
Сегодня днем, будучи с Гью, я на улице встретил молодого художника Всев[олода] Сазонова, друга Бушена и Эрнста, кот[орый] живет уже давно в Лондоне. Мы с ним [успели друг другу] сказать всего два слова. Но какая случайность – встретиться в Лондоне с ним.
3 января, четверг
Встал позднее обычного. Ходил с Грабарем и Захаровым в White Star Line office.
Оттуда с Захаровым ходил покупать себе пижаму – купил шелковую пеструю индийского рисунка, перчатки и подтяжки. С Захаровым же в магазин Newman’a за аквар[ельными] красками. Неизвестная дама, бывшая в магазине, услыхав, что я спрашиваю, как попасть мне [на] 15, Wigmore Street, любезно предложила подвезти меня на св[оем] автомобиле туда. Едучи, мы разговорились, она оказалась американкой. В банке получил по чеку Гью после некот[орых] разговоров, т. к. чек был помечен 2 января прошлого года. Но мне все-таки выдали деньги. Из Wigmore Street вернулся пешком домой. Потом по underground’у[201] поехал на одну из конечных станций – Elephant and Castle. Хотя Гью мне и объяснил подробно, как найти этот Savoy Baths, я долго искал улицу и почти уже хотел возвратиться, но все же нашел – так мне хотелось этого «fan’a»[202]. Я был in a nervous agony[203].
В вестибюле полагается снять сапоги и взять туфли, и оставить часы и проч[ие] зол[отые] и драгоц[енные] вещи. Небольшая bathroom[204] и комната вроде как бы для отдыха, с парусинными креслами. Мало народу. Два скверных <…>[205] банщики. Мне <…>[206]. (<…>[207] банщик <…>[208] и противно чрезвычайно.) <…>[209] здесь делается <…>[210] ноги, а банщик рукой <…>[211] мыло <…>[212] запустил <…>[213] руку туда <…>[214]…
Удовольствия мало вообще, а я <…>[215] не получил, хотя I did come[216]. Было страшновато, грустно. Совсем не то, что мне рассказывал об этом месте Гью еще в П[етербур]ге. Или это был неудачный день, <…>[217]… (<…>[218].) Когда я вернулся в отель, я немного опоздал – меня уж ждали муж Надежды Леонтьевны (Устинов) и один его знакомый американский журналист по имени Steele[219]. Пошли втроем пить чай в Savoy Hotel. Я говорил Steele’ю о русской живописи и о себе. Беседа была короткая: Steele лишь назначил на завтра свидание у него в редакции, я ему обещал показать то, что у меня есть о себе: «Le livre de la Marquise»[220] и книжечку Эрнста. Вернулся домой и в своей комнате нашел беседующих между собой Брайкевича и Захарова. Мих[аил] Вас[ильевич] замучил меня политическими разговорами и экономикой, которыми я не интересуюсь, и в них ничего не понимаю.
Мы с ним распростились и больше здесь не увидимся. К половине 9-го на taxi поехал к Ксении Поляковой, она была