– Чего это с ним? – обеспокоенно спросил Кен.
– Господин Лозари не одобряет выбора Антуаном любовника. Считает, что шевалье Дюран – ему не пара.
– Я думал, они расстались.
– Мы тоже так думали, но оказалось, что их отношения вступили в новую стадию.
Вампир и дарк обменялись сочувствующими взглядами. Хальду не везло. Он, обращенный сангуисой Селеной, стал Главой клана, куда принимались вампиры вне зависимости от родословной. И хотя дела шли вполне успешно, было кое-что, что беспокоило Лозари. Когда-то он был человеком, а это значило, что его дети, испив кровь вампира, могли превратиться не в носферату, а в некрофагов – существ, чьи действия сводились лишь к удовлетворению естественных потребностей, главной из которых являлся голод. Они ели все подряд, не делая различия между мертвой и живой плотью. Срок жизни некрофагов был небольшим: в течение недели существо теряло человеческий вид, в течение месяца в тлен превращались даже кости. И это становилось проклятием для Хальда Лозари. Из всех его детей лишь один успешно прошел обращение. Но природа и тут посмеялась над последователем Селены, даровав Антуану извечную любовь к мальчикам.
Дарк, проводив гостя, откланялся.
– Кеннет, входи! – раздался из-за двери властный мужской голос. Вампир улыбнулся, подозревая, что истинный владелец публичных домов в разных уголках Заолуна в очередной раз использовал свою руну Сенсуса, чтобы определить, кто идет.
Кен вошел в ярко освещенную залу. Тяжелые шторы закрывали окна. В центре помещения стоял низкий столик с пузатыми графинами. К нему примыкал диван, заваленный маленькими подушками. В глубине помещения – небольшой альков, завешанный прозрачным тюлем, сквозь который угадывались очертания большой кровати.
– Оцени мое последнее приобретение.
На диване возлежал мужчина лет тридцати – тридцати пяти. Он выглядел намного младше вошедшего. Возможно, причина в том, что у хозяина комнаты не так были заметны горизонтальные морщины на лбу, и не было мелкой сетки в уголках глаз. Более бледный цвет лица, более утонченные манеры – эти двое казались полной противоположностью друг друга, и все же вот уже почти шестьдесят лет они были вместе. Отец и сын, не связанные ни родственными узами, ни кровными. Их семейные отношения зафиксированы лишь бумагой, подписанной Регентариатом и хранящейся в архивах Союза с конца прошлого века. Но несмотря на свою внешность, Хальд Лозари разменял уже полторы тысячи лет.
Кеннет Лозари, урожденный де Конинг, встал за спиной своего приемного отца.
Перед мужчинами, стыдливо прикрывая наготу, стояли девушки.
Были здесь низкорослые мулатки, длинноногие негритянки, полногрудые южанки и широкобедрые девушки