Мужчина в шляпе понял, что тот желает попросту выбраниться. Заметив идущую в их сторону Хатунсу, супругу своего давнего друга, он воодушевился, достал из бокового кармана рубашки небольшую плоскую фляжку, отпил глоток воды и сказал:
– Ты бы ушел с моей дороги. Тебе должно быть стыдно выяснять со мной отношения.
Гурамов не успел ему ответить – женщина встала рядом с ними и волнующе произнесла:
– Штибек, беги домой. Беги скорее, а то опоздаешь!
От внезапности тот потерял дар речи. В нем смешались чувства стыда и тревоги.
– Чего смотришь? Она уже на улице!
Беспокоиться Гурамову было за что – дома находилась больная жена с нарушенной координацией движения.
– Что же там произошло? – проговорил он и начал стремительно отдаляться от них.
Бадалов с облегчением вздохнул.
– Вроде взрослый мужчина, а ведет себя как мальчишка. Что у него там?
– Не принимай близко к сердцу, иначе от него не отстать, – ответила Хатунса, жестом указывая, что им лучше переместиться к высокой стене строения, в густую тень. – Ты бы дома посидел в такую погоду.
– Жару я выношу нормально, а кое-кто, похоже, уже перегрелся.
– Береги себя. Штибек мог намеренно передержать тебя под солнцем.
Спустя всего минуту после неприятного разговора Бадалов был спокоен.
– Ну его! – произнес он, вспомнил о трости, оперся на нее двумя руками и выпрямился. – Как твой-то старик?
– Отдыхает себе, – ответила женщина.
– Разговаривает?
– Да, вчера тебя вспоминал.
– Я зайду к нему на днях, – сказал тот, хотя с трудом выдерживал встречи с обессиленным другом.
– Приходи в любое время. А то о смерти стал болтать.
– Как о смерти?.. Нет бы сперва позаботиться о камне.
– Выходит, люди правду говорят?! – произнесла Хатунса с показным изумлением.
– Не смей меня учить жизни! Я сам говорил вам это по весне. В мои годы не грех подумать над тем, как будет выглядеть место вечного покоя.
Женщина испытала замешательство от завязавшейся темы.
– Боюсь, Бинал уже не встанет, и оглох совсем, – сказала она. – Так хочется, чтобы Нияза дождался.
– Сколько ему еще сидеть? – спросил Бадалов.
– Три года. Без одного месяца.
– Как он там? Пишет?
– Говорит, что все у него хорошо. Только не пойму, что может быть хорошего в тюрьме?
– Нам остается набраться терпения. Придет время – выпустят.
– Вы как? Я и твоего сына давно не видела.
– Он и не едет сюда. – Бадалов напряг память. – И не вспомню, сколько лет не был здесь.
– Поговорили, и хватит, – сказала Хатунса и головой указала на магазин. – Мне сюда, а ты по теневой стороне иди.
Женщина направилась к входу стоявшего рядом строения, а Усейн пошел дальше. За поселком грунтовая дорога