Захаркин повертел рюмку, трезво ответил:
– Для лесосек у меня внедорожники есть, а по деревне что ж не ездить? Я дорогу сам недавно отсыпал.
И оживился:
– А не хочешь прокатиться? За рулем? Небось, никогда такую машину не водил.
Друг подумал.
– Разные водил и вожу, но в такой вот даже не сидел ни разу. У тебя же гаишников здесь нет, в деревне? А давай!
В четырехместный кабриолет набилось восемь человек, больше не влезло. Машина с места взяла, как антилопа, Захаркин – он сел рядом с водителем – даже испугался:
– Ты не очень! Все-таки не магистраль.
– Фигня, Вася! – восторженно поднял палец друг – и вдавил педаль газа. Гравий брызнул из-под колес.
Покатались всласть. По мостику через речку Таежную проезжали раз пять.
А шестой оказался неудачным.
– Смотри, Вася, – закричал вдруг водитель, – смотри, какой закат офигенный! – и показал рукой в сторону. Пьяный восторг светился в его глазах шире заката.
Отреагировать Захаркин не успел. «Ягуар» лягнул задним приводом отсыпанную дорогу, снес деревянное ограждение мостика – и сиганул в реку.
…Мостик в селе Таежном невысок, метра два с половиной. А вот река глубже. Несмотря на жаркий июль. Никто насмерть не убился – так, синяки-ушибы. Выбирались, кто матерясь, кто молча. На берегу отдышались. Друг, сидевший за рулем, потерянно отирал со лба кровь, спрашивал – заискивал:
– Вася, ты прости… но, может, трактор? Машина-то жива, вон лежит…
Захаркин печально посмотрел на него:
– Ладно. Ты-то при чем? Моя… игрушка.
И вдруг отчаянно махнул рукой:
– Ребята, давайте… по домам… ладно?
Так, в общем, и закончилась эта история.
Захаркин… Ну что – Захаркин? Сначала запил с горя, потом опомнился, сказал, что ездить-ходить каждый день мимо могилы погибшего друга не сможет, но и извлекать машину никому не позволил. В селе за спиной крутили у виска – чудак! – но и нарушить запрет не посмели.
Бизнес свой Захаркин продал, усадьбу отдал продавцу бонусом и окончательно вернулся в город. Новый владелец с леспромхозом справиться не сумел, скоро разорился, и село снова вернулось в прежнее состояние. Пьют, а иногда, когда не лениво, воруют. Перила моста починили, а местный стихотворец придумал такую вот эпитафию – про «ягу».
Что ж – нельзя было поднять машину? Отмыть, починить, привести в порядок… Нормальный же вопрос, естественный.
Ответом на него будет только горькая ухмылка Василия Захаркина. Он покачает головой, махнет рукой неопределенно:
– Была в детстве игрушка – ее украли. Вернулась в молодости – ее угробили. Не случайно все.
Не случайно…
В городе