– И в детстве была, как глиста, и сейчас. Лосины она натянула, видите ли! С шавкой своей шляется плешивой, жопами обе виляют. Мужика себе ищет богатого, курва такая! – проговорила старушка, где-то в голове.
– Здравствуйте, Глафира Семеновна. Ну, как вы поживаете? Как здоровье?
– Да, здравствуй, моя хорошая. Нормально здоровье, не жалуюсь. Ты-то как? Как детки твои?
– Ой, знаете, спасу от них нет. Сережка хулиганит в школе, меня даже к директору вызывали, представляете? Позор какой. Хотя, какой позор? Мальчишки, есть мальчишки, правильно? И вот, прихожу я к этой директрисе, а она, значит такая… бла-бла… бла-бла-бла… бла-бла-бла-бла…
Глафира Семеновна не слушала. Просто кивала и мотала головой в такт беседы, а сама думала, что курвам так и надо по жизни мучиться. Не зря ж ее мужик бросил. По углам, поди, с кем попало сапог морщила, а сейчас вон, жалуется. Ишь, какая выискалась. Профурсетистая все-таки молодежь пошла. То с одним, то с другим, то наркотики, то музыка это долбежная с утра до ночи, покою нет.
Интонационно поняв, что монолог движется к концу, она сказал что-то вроде «храни тебя бог, деточка», и незамедлительно двинулась в сторону остановки, стараясь совершать как можно больше движений руками. Добротный пот – половина успеха.
Троллейбус пришел точно по расписанию. Глафира Семеновна дождалась на тротуаре именно того момента, когда народ перестал беспрепятственно проходить в узкие двери, и только тогда начала протискиваться в самую гущу, аккуратно расталкивая и лысого мужичка лет сорока, и студентку, что уже и так вжало в поручень, навалившимися на нее потными телами. Старушка двигалась по проходу как можно медленней, останавливая взгляд то на молодом человеке, что в наушниках слушал гитарное соло, то на тетке, хабалистой внешности, в бежевой мятой юбке. Большая часть сидячих пассажиров прикрывала глаза с ее приближением, притворяясь спящими. Отчасти, это было правдой. При работе «пять на два», дни сменяют друг друга в постоянном круговороте стресса и отчаяния, и если у тебя есть двадцать минут на то, чтобы посидеть и подумать о своем – это успех… это добыча, которой ты не хочешь делиться ни с кем. А тут, по громкоговорителю тебе каждое утро твердят: «Уступайте места… старость достойна уважения».
Наша бывалая Глафира Семеновна несколько минут побродила по салону, тактично и не очень, расталкивая повисших на поручнях, пока кто-то из старых работяг не пристыдил молодого парня в наушниках: «Уступи, рожа наглая!» Что примечательно, сам работяга даже и не думал поднять свою задницу. Есть такой хитровыдуманый типаж человека. Не уверен, есть ли необходимый термин в социологии, потому будем называть его просто мудаком.
Бабушка села. Бабушка улыбнулась на сонного паренька. Вот и первая доза задавленной агрессии. Она взирала на него с навязчивой пристальностью, отчего уши его покраснели, а взгляд не знал, куда деться. Ну, нет,