– …симу. В его повести «Патриотизм» все подробно описано. Все противоречия и терзания офицер оставляет за дверью, и все что у него есть – его честь и долг. И именно таким он и уходит в иной мир.
– Я же тебе говорю, это все книги. В реальности так не…
– Не могу я больше! Да пошли вы!
На этой фразе Оксана издала истошный крик, как в лучших классических скримерах, схватила наган, вставила дуло в еще визжащий рот, слегка провела по отверстию мокрым языком, и, в долю секунды, ее мозги разлетелись на стене за ее спиной. Несколько ошметков ее плоти долетело до бара, и приземлилось на стойку. И, конечно же, огромное спасибо ей за испорченные джинсы.
– …бывает. – Батыр снизил свой темп и вытаращил глаза от неожиданности.
В комнате воцарилась гробовая тишина, и краски перешли в ч\б. Все присутствовавшие находились в крайне кинематографичном оцепенении. Я будто попал в стоп-кадр, но не мог прекратить ёрзать на стуле. Да-да-да… как всегда порчу искусство. Но, спустя несколько мгновений, динамика вернулась, мир расцвел, как мог, теми оттенками, которыми пришлось.
Геринг улыбнулся первым.
– Ну что, я думаю встретимся в следующем году? Может, удастся раскопать еще один патрон, у какого-нибудь коллекционера.
– Будем надеяться. Я по своим тоже поспрашиваю. Где-то они должны еще остаться, – ответил Батыр.
– Я слышал, в Будапеште есть один хер доктор, который коллекционирует маузеры, – Сема уже не мог ни вставить это излюбленное немецкое обращение, но Геринг снова пропустил шутку мимо ушей.
– Тогда, ауфидерзейн, дорогие мои упыри. Встретимся в следующем году, – сказал он. На том мужчины спешно пожали друг другу руки.
И тут пространство вновь наполнилось сонными официантками, но на этот раз без подносов с алкоголем. В их хрупких анорексичных ручках были молотки и большие гвозди. Все в рабочих робах, как с агитки завода «Красный путиловец». В секунду из под стола достали гроб на колесиках, ярко красного дерева. Было отчетливо видно старание мастера, изготовившего сей скорбный саркофаг. Величавые металлические орлы, две блестящие молнии на крышке, литое обрамление. Стильно. Геринг не лег, он впрыгнул в гроб, и его тут же накрыли крышкой и заколотили ее гвоздями, по два по углам, и два в середине. Не успел я опомниться, как его уже подкатили к входной двери и упаковали в большой деревянный ящик с пенопластовым наполнителем и штампом «Верх здесь. Не кантовать. Антиквариат». Его подкатили к трем другим уже упакованным ящикам. Оксаны, как след простыл, только требуха ее по стенам, да на мне. Знакомец мой тоже куда-то испарился, и бьюсь об заклад, теперь я знаю куда.
– Распишитесь. С.Д. Э. К.