– А как же отец, мама, Семён? – Шура сделала, точнее, попыталась сделать последнюю попытку убедить старшую сестру в полнейшей абсурдности этого поступка.
– Приезжать будешь. В отпуск! – Нюра была настроена очень решительно. – Пойми, Сашка, живые должны думать о живых, а у тебя сын! – этими словами старшая сестра снесла последний барьер робкого сопротивления Шуры.
Через несколько дней, получив расчет и собрав самое необходимое, они покачивались в плацкартном вагоне пассажирского поезда, который увозил их на неведомый Север.
Часть вторая
На нужную им станцию поезд прибыл ранним утром, и Мишка, который всю дорогу лежал на второй полке, недоверчиво рассматривал через мутноватое стекло окна неказистые пристанционные постройки.
Они были единственными пассажирами, покидавшими в дождливое майское утро распаренное чрево вагона, и, выйдя на перрон, мамка робко огляделась, а Мишанька боязливо втянул голову в плечи.
– Ну, здравствуй, батюшка Север! – громогласно объявила тётка и, подхватив чемоданы, скомандовала:
– На вокзал! Нам до автобуса часа два сидеть! – она пошла первой, за ней двинулись мамка и Мишка, нерешительно потрусивший следом.
На вокзале Мишка задремал. Снился ему папка, говоривший голосом тети Нюры, бабка Катерина, которая почему-то заносила его на руках в автобус, и тихий, родной голос мамы:
– Вставай сынок, приехали!
Крепко, но неспокойно спавший Мишка с трудом открыл глаза. Автобус стоял на берегу довольно широкой реки, а с противоположного берега к ним приближался громоздкий паром.
– Мам, я домой хочу!– прошептал мальчишка и прижался к матери. До этого он никогда не выезжал дальше райцентра и то только с мамой, а теперь… Два дня пути в поезде, широкая река, паром, на котором, мамочки, надо куда-то ехать…
– Вот оно, наше Серёгово! – торжественно провозгласила тётя Нюра и указала на двухэтажные строения на противоположном берегу, едва проглядывавшиеся в утреннем тумане. – Не робей, племяш, прорвёмся! – тётка подмигнула Мишаньке и решительно шагнула на покачивавшийся настил. – Это виднеются корпуса нашего санатория, – пояснила она и, обернувшись к сестре с племянником, подбодрила. – Смелее!
Крепко держась за заржавленные тросы, заменявшие борта, Мишка задумчиво смотрел на бурлившую тёмную воду. Недалеко от кордона тоже была речка, название которой говорило само за себя, – Переходница. Узкая, неглубокая, виляющая в зарослях осоки и прибрежных кустарников. Летом вода прогревалась настолько, что пескарей, которые грелись на мелководье, ловили руками и, весело смеясь, выбрасывали на берег. А тут…
– Тёть Нюр, – Мишка робко подёргал тётку за рукав. – А здесь акулы есть? – он боязливо покосился на бешено бурлящий водоворот.
– Были,