Пат Мак-Клюр присоединился к Хэнку в Далласе, обещая поехать с ним в Мексику, чтобы помочь вернуть родовое имение. Но вскоре познакомился с симпатичной сеньоритой и перебрался к ней в саманный домишко, стоящий на окраине города, а Хэнк остался жить в отеле. Поэтому Чавес не ведал, что Пат уехал в Денвер, пока не разыскал эту самую сеньориту и та не передала ему коряво написанную записку, содержание которой сообщало ему одновременно все и ничего. В этот миг Чавес убил бы Патрика Мак-Клюра прямо на месте, наплевав на их прежнюю дружбу, ибо Пат забрал не только свои деньги, но и те средства, которые Хэнк копил, надеясь вернуть родовую hasienda[6] в Мексике.
Долгие годы Хэнк жил только этой мечтой. С тех пор как в 1859 году банда повстанцев Хуареса[7] ворвалась к ним на hasienda и перебила почти всю его семью, Хэнк мечтал о мести. Эти бандиты, с легкостью убивавшие и грабившие ради наживы, воспользовались революцией[8], чтобы действовать под ее прикрытием.
Главарь банды заявил, что земли Чавесов – собственность церкви. Все знали, что это неправда, но взывать к закону было бесполезно. С тех пор как Хуарес заявил, что церковь лишается всей собственности за то, что поддерживает партию консерваторов, всякий в Мексике, желая отобрать что-либо у ближнего, объявлял это «церковной собственностью».
Хэнку никогда не забыть вид бездыханных тел vaqueros, с которыми он вырос. Их расстреляли за то, что ковбои не хотели служить в армии либералов. Их жен и дочерей изнасиловали. Его бабушка умерла от сердечного приступа, увидев, как убили ее сына, отца Хэнка, когда он пытался защитить дом от бандитов.
Погибли не все. Хотя нападавшие убили тех немногих женщин, которые пытались защищаться, не давая себя насиловать, большинство выжили. Остались в живых также дети и старики, не пригодные для службы в армии. Семнадцатилетний Хэнк выжил, однако после не раз сожалел об этом.
После ужаса, увиденного им на гасиенде, Хэнк, получив удар сзади по голове, очнулся уже солдатом революционной армии. Его заставили служить под угрозой расстрела. Хэнку сказали, что его земля больше ему не принадлежит, ее продадут, а деньги используют на нужды революции.
Все это делалось во имя революции, но, черт побери, в результате выигрывали только отдельные лица. Хэнк ничего с этим не мог поделать. Ему тяжело было винить в происходящем Хуареса, революцию и закабаленных людей, боровшихся за светлое будущее. Ему ничего не оставалось, как попытаться вернуть себе то, что принадлежит ему по праву.
Полтора года сражался он на стороне либералов, сражался с горечью в душе, не в состоянии «достучаться» до Хуареса, чтобы потребовать у него правосудия. Сбежать он не