Май не могла пролить ни слезинки.
Разве мне не должно быть больно? Горько? Невыносимо одиноко?
Почему я слушаюсь каждого приказа этой женщины, будто у нее есть власть надо мной?
– Почему вы так испугались? – вопрос слетел с губ сам по себе, не дав времени подумать.
Клаудия только собиралась попробовать ароматное варево, но замерла и подняла голову. Ложка зависла над деревянной тарелкой, поверхность похлебки всколыхнулась.
– Стоит начать издалека, чтобы ответить на этот вопрос, – медленно проговорила она.
– Мы ведь не слишком торопимся, – Май пожала плечами и отправила ложку в рот.
Язык обожгло огнем, на глаза навернулись слезы. Перца явно не пожалели. Нюх отбило в считаные секунды: запахи зала исчезли, точно пыль, стертая мокрой тряпкой. Сейчас Май не отличила бы ведро помоев от изысканных духов.
– Воды? – усмехнулась женщина.
– Нет, благодарю, – просипела Май в ответ, – ничего вкуснее в жизни не ела. Так давайте начнем с самого начала?
– Тогда тебе придется сказать, изучала ли ты историю.
– Матушка не слишком любила, когда я интересовалась подобными темами. Считала, что это…не женское дело. Читать и писать полезно для всех, а вот все остальное…
Клаудия вопросительно изогнула бровь, а в зеленых глазах всколыхнулось веселое лукавство.
– Но ты наверняка не разделяла ее мнение.
Май неопределенно пожала плечами.
– Не разделяла, – медленно ответила она, будто прощупывала почву, – научив меня читать, матушка позабыла запереть шкаф с книгами.
– Бунтарка.
– Ничего подобного! – буркнула Май, уткнувшись взглядом в тарелку, – нет ничего плохого в любознательности.
– И куда же она тебя завела?
– Вы хотите спросить, знаю ли я о Пожинающем и его многочисленных отпрысках?
– Многочисленных? – хохотнула Клаудия, – помнится мне, что их было всего шестеро, да и то младшие всегда оставались в тени Первородной. Любимой дочери, чья власть простиралась над всеми землями Рагур’ен, пока не грянула иномирская война.
– Ну, как по мне, детей у Пожинающего было с избытком.
– Это мы прояснили. Что еще тебе известно?
– Он хоть и был богом, но не был бессмертным, – Май чувствовала себя так, словно от ответа зависела ее жизнь, – чтобы править, ему нужны были жизненные силы людей.
– Не просто людей, а женщин с определенной кровью, ведь так?
Май кивнула.
– Каждые десять лет отбиралось десять кандидаток, чтобы отдать их создателю. Их жизненная сила, их кожа, кости, мускулы, все их чувства приносились в жертву богу, чтобы тот жил и здравствовал.