– Ах, да, я помню… – ответил директор. Это был мужчина лет пятидесяти, который всегда выглядел ухоженно и опрятно. Но только не на этой неделе. Всю неделю он приходил на работу в помятом костюме, он него пахло перегаром, он часто закрывался в кабинете, а все свои обязанности переложил на подопечных. В офисе поговаривали, что у него большие проблемы с женой. Та узнала о его интрижке на стороне, после чего забрала вещи, младшую дочь и уехала к родственникам в другой город. Их старший сын, хоть и давно жил отдельно, тоже теперь перестал общаться с отцом.
Мужчина впал в тяжелейшую депрессию.
– Вы еще задержитесь? – осторожно спросил Генри, видя бутылку коньяка на столе, в которой оставалось меньше половины.
– Да, Харрис, я еще побуду здесь, – неуверенным голосом ответил мужчина. – Я слышал, ты собираешься жениться? – спросил он.
– Собираюсь, – оживился Генри, – следующей весной. А завтра еду знакомиться с тетей своей невесты.
– Желаю удачи тебе, Генри, – сказал тот, – надеюсь, она красивая?
– Очень, – улыбнулся парень.
– Берегите друг друга, – добавил шеф и одним залпом осушил стакан, треть которого наполнял коньяк. – Ты – хороший работник. Я всегда тебя ценил.
– Спасибо, сэр, – ответил Генри. – Вам точно не пора? Я могу провести…
– Езжай домой. Тебя заждалась твоя невеста…
– До встречи, – сказал Генри.
– Прощай, – ответил директор и вылил остатки коньяка из бутылки в стакан.
Генри спускался в лифте, обдумывая ситуацию, в которой оказался его начальник. Он был уверен наперед, что никогда не сможет изменить Оливии. Он слишком любил ее, чтобы причинить ей такую боль, да и к чему ему бы идти на это. «Но и ведь мой шеф когда-то также, пожалуй, думал, – размышлял про себя Генри. – Ведь он прожил в браке больше двадцати лет. Наверняка он когда-то любил свою жену и не мог представить на ее месте никого другого…»
Лифт остановился, Генри достал телефон, чтобы набрать Оливию и сказать ей, что уже выезжает домой. Она взяла трубку тогда, когда он вышел из холла, тогда, когда он буквально подпрыгнул на месте от произошедшего, тогда, когда сердце директора рекламного агентства, в котором работал Генри Харрис, прекратило биться, тогда, когда тот самый директор выпрыгнул из окна и приземлился в двух метрах от ног своего дизайнера.
Тогда Оливия и взяла трубку.
Домой он попал уже после полуночи. Только в метро Генри заметил, что к его ботинкам прилипли ошметки… мозгов? Да, пожалуй, это были мозги. Брюки были забрызганы кровью настолько, что, это он уже решил для себя, их можно только выбросить. На рубашку тоже долетели капли крови. Чистое ли лицо – Генри не знал. Да и ему уже было плевать на это. Впервые он не рассматривал лица сидевших напротив, чтобы запомнить их и сделать позже с них наброски. На этот раз все рассматривали его. Хоть в позднее время в метро было и немного пассажиров, все же те немногие старались отсесть подальше