– Но ведь это жизнь. Все, что рождается, рано или поздно умирает. По другому не бывает, и мы с тобой как никто это знаем.
– Не хочу говорить о смерти, – сказала Оливия, – и о старости тоже не хочу. Мы будем вечно молодыми, правда? – она мило улыбнулась.
– Генри?
Генри обернулся. Недалеко от их столика на тротуаре стоял мужчина, выглядевший крайне неопрятно: давно немытые и нестриженные волосы торчали в разные стороны, рубашка на нем была не первой свежести, а старые джинсы выглядели так, словно перед тем, как их надеть, мужчина вымыл ими полы. Это был отец Генри.
– О нет… – Генри опустил голову.
– Все в порядке, – сказала Оливия, догадавшись, кто стоит перед ними. – Иди к нему.
Генри послушно встал из-за стола и подошел к отцу.
– Что тебе надо? – тихо спросил он.
– Я… просто проходил мимо, – с легкой улыбкой ответил мужчина.
– Боже… от тебя воняет! – Генри скривился.
– Это твоя девушка? – невозмутимо спросил отец, словно не услышал обидных слов сына. – Красивая…
– Сколько тебе нужно? Вот, возьми и больше не беспокой меня.
– Может познакомишь нас? – мужчина упорно продолжал игнорировать Генри.
– Возьми деньги и не подходи к нам.
Генри протянул несколько сложенных купюр отцу.
– Ты ошибаешься, если думаешь, что мне от тебя нужны только деньги…
– А что еще? Посмотри на себя…
– Зато какой ты у меня стал! – восхищенно сказал отец, протягивая руку, чтобы взять деньги сына. – Настоящий мужчина…
– Да, наверное… Бери и уходи.
– Ты прости меня, сынок… – отец протянул другую руку, предлагая Генри пожать ее.
– Нет, спасибо, не стоит, – ответил тот. – Еще не хватало что-нибудь подцепить, – это он сказал очень тихо, потому что какая-то часть внутри него все же боялась обидеть такими словами некогда родного ему человека.
– Ну, да ладно… Счастливо вам! – мужчина выкрикнул эти слова, глядя в сторону Оливии и помахал ей рукой. Та в ответ кивнула ему и мило улыбнулась.
– Извини меня за это, – смущенно сказал Генри, снова садясь на свое место рядом с девушкой.
– Все нормально, – ответила она, – я все понимаю. Не надо мне что-либо объяснять или извиняться передо мной. Мы не выбираем своих родных.
– Хорошо, что мы можем выбрать любимых, – Генри поцеловал ее руку. – Спасибо тебе за понимание.
Они еще немного времени провели в том кафе. Генри не мог думать ни о чем, кроме разговора с отцом. Его разрывали противоречивые чувства: с одной стороны он ненавидел отца за его слабохарактерность