Конечно, в Люду влюбились сразу все мальчишки нашего класса, и я в том числе, но долгое время я этого не понимал, потому что считал всех девчонок недостойными внимания. Я даже не заметил, как она стала вдруг дорога мне; не понял, как влюбился детской (она гораздо серьезней взрослой) своей любовью к ней. Иногда я сокрушался по поводу того, что я не был русским и к тому же, как мне казалось, я не был красивым.
В нашем классе был милый и добрый мальчик-Володя. Я ему завидовал, как могут завидовать только в детстве, без грязи в душе.«Ну, пусть, Люда любит его, а я буду защищать его,» -решил я, желая делать что-то хорошее для Люды. По-детски я смотрел на зеркало и не по-детски размышлял: «Пусть я даже самый плохой на свете, но ведь никто не мешает мне стать лучше!» И в тебе рождалась правда, только твоя правда, которую ты пронесешь через всю жизнь; и воспоминания о девчонке, ради которой тебе хотелось стать самым лучшим человеком на свете, всегда будут с тобой, помогая тебе жить: радоваться жизни или терпеть ее…
И я взял под свою опеку этого милого и безобидного мальчика, который иногда приходил с Наташей (еще одной нашей одноклассницей) к Люде домой поиграть. Как теперь мне вспоминается, Люда с Наташей любили Володю за то, что он позволял им возиться с ним, заботиться о нем, как о своем младшем братике, чего не позволял делать с собой даже Петя-родной брат Люды. (Позже он в нашей размолвке с Людой примет мою сторону, будет винить Люду).В отличие от Володи я никогда не приближался к Люде, а уж играть с ней считал постыдным делом для настоящего мальчика.
Я защищал не только Володю, но ради Люды, всегда был на стороне девчонок. Наши девчонки всегда могли положиться на меня. Так они и говорили иногда нашим ребятам, как признавался мой друг Руслан: «Ну и не надо! Нас Саша сфотографирует!», или «А нам Саша сделает!», или «Скажем Саше, он вам покажет!»
Прошло два года. Мы были уже в шестом классе, когда моего отца, тоже партийного работника, перевели на работу в областной центр-город Ош.
В день проводов нашу семью провожали Люда со своей мамой Лидией Петровной.
Люда была в этот день задумчивой, мне даже показалось, что она болеет и будто хотела что-то сказать мне… но я старался не обращать на нее внимания, держался подальше от нее и ничего не сказал ей на прощание… И только, когда отцовская служебная «Победа», на которой мы уезжали, тронулась, я понял, сколько много остается в Кара-Суу. Остается счастливое детство, друзья, а вместе с ними и Люда – моя добрая курносая с веснушками на лице девчонка, озарившая своим присутствием мое детство. Я, впервые, отбросив перед Людой всякую мальчишескую гордость, отчаянно замахал ей рукой сквозь заднее стекло машины. И она замахала мне в ответ. Тогда-то я понял