Вскоре Гилберт Форстер подъехал к мотелю, который они сняли вместе со Стефенсоном, он вышел пошатываясь из машины, открыл дверь мотеля, вошёл внутрь и тут же наткнулся на стоящий у двери шкаф. Шкаф упал набок, издав оглушительный грохот. Форстер зажёг свет. На кровати с права сидел взъерошенный Стефенсон, пытающийся разлепить слипающиеся от сна глаза. А у второй кровати слева стояли очумевшие от неожиданности и совершенно голые Грессия и Доминга, жмурясь от яркого света.
– Что с вашим лицом, сэр? – спросила, очнувшись первой от неожиданности, Грессия.
Вид у Гилберта Форстера был действительно впечатляющий. Левая щека была разодрана в кровь и сильно опухла. Нижняя губа тоже вспухла в кровоподтёке. К тому же он был сильно забрызган кровью Себастьяна. На запястьях, вокруг браслетов от наручников тоже запеклась кровь и сами запястья сильно распухли, так что казалось, что кисти рук лишь прилеплены к запястьям, и в любую секунду могут отвалиться.
– Ох, какой ужас! – пролепетала, пришедшая в себя, следом за Грессией Доминга.
– Да уж, видок, так видок. – подытожил общее впечатление от увиденного, последним оправившись от шока Стефенсон. – Кто тебя так разукрасил, Гил, где ты был, что с тобой случилось?
– Всё отлично ребята! – сказал весело Гилберт Форстер. – Я только что провернул удачную операцию, лично познакомился с самим Марселло Скинвалксом, одним из главных помощников Гранита. Думаю на этот раз я смогу прижать этих бандюг к стенке. Торговля человеческими органами, это вам не торговля наркотой. Тут им не удастся надёжно спрятать следы преступлений.
– Брось это опасное дело, Гил. – сказал озабоченно Стефенсон. – Пусть этим полиция занимается. А ты найди себе что-нибудь безопасное и по престижней.
– Нет, Игги, у меня личные счёты с Гранитом, а теперь и с его ближайшим подручным тоже. Да и торговля человеческими органами, это такое преступление, которое нужно пресечь как можно быстрей. И я этих негодяев обязательно сделаю, Игги, и в ближайшее же время, будь уверен! Я их сделаю!
Форстер положил свою правую руку на плечо сидящего на кровати Стефенсона, сильно сжав его.
– Хватит, Гил, прекрати, у меня опять от твоей клешни синяк выступит. – застонал Стефенсон, было странно смотреть на этого гиганта, хнычущего словно маленький ребёнок от стиснутого рукой Форстера плеча. – Хватит, Гил, хватит, если тебе нравиться ходить с синяками, ходи, а меня избавь от этих украшений.
– Ладно, Игги, не обижайся. – Форстер отпустил плечо Стефенсона, уже слегка похлопав его по обширной спине. – Прости, Игги, прости, а этих бандюг