– Ура, мой папа волшебник! – воскликнула девочка и, подбежав к по-прежнему сидящему на корточках мужчине, бросилась ему на шею. Последний, рассмеявшись, мягко обнял дочь, ласково прижимая к себе.
– Только маме об этом говорить не надо, хорошо? – с улыбкой попросил он и, подняв руку, слегка взъерошил мокрые волосы девочки. Та, чуть отстранившись, с энтузиазмом кивнула.
– Хорошо! Папочка, а ты научишь меня делать так же? – глаза малышки загорелись надеждой, и мужчина, вероятно не в силах противиться этому взгляду, а быть может, и сам довольный просьбой, уверенно кивнул.
– Ну, конечно, научу. Для начала запомни, – не погода управляет магом, а маг погодой. Если у тебя есть сила, то силы природы…
– Татьяна! – громкий взволнованный возглас вдруг вырвал девушку из сладкого оцепенения видения. В нос ударил резкий запах.
Она чихнула и, недовольно замотав головой, машинально махнула рукой перед носом, силясь отогнать запах. Обоняния ее вновь коснулся аромат разогретых неизвестных трав, телу стало жарко, и Татьяна, хоть и без особого желания покидая прохладный лес в своем видении, с трудом открыла глаза.
Она находилась во все той же роскошно обставленной маленькой гостиной, что и прежде, разве что созерцала ее теперь почему-то с другого ракурса. Слуха ее коснулся чей-то облегченный вздох, и из липкого тумана, с такой неохотой отпускающего ее сознание, неожиданно выплыло обеспокоенное лицо Альберта.
– Не нужно так больше пугать меня, моя маленькая, – с ласковой укоризной произнес он, – Удача, что я, услышав, как ты зовешь меня, прекратил играть и бросился к тебе, успел подхватить, иначе бы ты сильно ушиблась.
– Ушиблась? – пока еще не до конца сознавая происходящее, пробормотала девушка и, прилагая усилия, попыталась приподняться, упираясь ладонями во что-то мягкое. Мир вокруг постепенно начинал обретать четкость. Легкий ветерок коснулся своим мягким дыханием лица девушки, и та, мигом ощутив себя лучше, наконец смогла идентифицировать свое местоположение.
Теперь ей стало понятно, почему гостиную она созерцала с другого ракурса, – вместо того табурета, на который она опустилась, почти теряя сознание от жары, царящей в помещении, она находилась на достаточно широком и мягком диване, транспортированная сюда, вероятно, заботливым родителем. В комнате по-прежнему было довольно тепло, однако, как отметила про себя Татьяна, камин уже не горел, а единственное окно в этом помещении было распахнуто настежь. Лица пленницы снова коснулся прохладный ветерок, и она, жадно потянувшись ему навстречу, глубоко вздохнула.
Альберт, сидящий рядом с диваном на самом краю весьма изящного и элегантного кресла, одобрительно склонил подбородок. Видимо, он был доволен тем, что дочь предпочла живительную прохладу смерти от удушья, так старательно подготовленного им. Девушка, заметив этот его жест, чуть поморщилась, однако предпочла до вступления в полемику,