Катерина взяла верхнее фото: то самое, опубликованное в газете, но более четкое. Неодобрительно хмыкнула. Сходство Веры с Духом Бездны стало еще очевидней. Но оттого попытка построить версию на одном только сходстве не стала казаться ей более разумной затеей, и сразу же после ухода прокурорской ведьмы Дображанская намеревалась спросить Чуб: «Ну, все? Теперь ты убедилась?».
– Вот ответ на ваш вопрос, – Акнир достала из сумки каталог аукциона и положила репродукцию рядом с фотографией.
Как ни странно, «Дух» произвел на прокурорскую ведьму такое впечатление, точно перед нею и впрямь открылись врата бездны и трехголовые церберы разинули свои рты и дохнули трупным запахом задушенных ими грешников…
– О-о-о, теперь мне понятно!.. – восторженно прошептала она. – Я и не знала, что мои Ясные Пани обладают даром ясного видения.
Ведьма быстро взяла из папки еще одно фото и положила на стол. Это был снимок убитого отца с места преступления: немолодой русоволосый мужчина с алой раной в груди и рыжеватыми усами на сером лице лежал на полу в мучительной и неестественной позе… В той же самой позе, в которой несся в бездну другой человек, нарисованный Котарбинским, – усатый светловолосый мужчина, закабаленный объятиями Черного Ангела.
– Ну и чё? Теперь ты убедилась?! – чересчур гордо провозгласила Чуб, протыкая Катю победительным взглядом. – Это ее отец! Он тоже нарисован! И что ты скажешь теперь? Один человек, похожий на картину, может быть совпадением, но ты часто встречала двух разных людей, похожих на одну картину, нарисованную сто лет назад?!
Дображанская взяла из стопки третье фото – еще не убитый отец с еще не ставшей убийцей дочерью – и приподняла очки.
– Я забыла сказать вам кое-что важное, – проговорила прокурорская ведьма. – Впрочем, это есть в принесенных мной документах, – быстро свела она свой промах на нет. – Вера… на самом деле ее зовут Ирина Ипатина… им не родная дочь! Приемная – ее взяли, когда ей было два года. Нужно узнать, кто ее настоящие родители. Ведь нынче Бабы́!.. А Киевица Кылына мертва.
Катя вопросительно подняла бровь. Чуб загодя расширила глаза, готовясь принять в себя очередную чудесную новость. Акнир озаренно приоткрыла рот.
Солнце пропало, словно кто-то сверху взял и выкрутил лампочку.
– Некромант, – выдохнула Глава Киевских ведьм Василиса Андреевна. – Давно их не было в Киеве.
Катя подошла к зеркалу в Башне Киевиц, постояла, разглядывая свое отражение, и принялась снимать кольца, будто они, дарующие магическую власть, мешали ей думать и сосредоточиться.
Дело дочери бизнесмена казалось Дображанской таким же раздражающе мутным, как мир, на который она вынуждена была смотреть теперь сквозь темные очки.
– Я так и знала, так и знала, – взволнованно говорила Василиса Андреевна. – Закат вчера был лиловым, перерезанным красной