– Вы же понимаете, что он заведет другую собаку, – сказала Эми.
– Может, я смогу этому помешать.
– Может?
– Я могу попытаться.
– Вы говорили от души, когда открыли нам дверь?
Джанет отвернулась от Эми, уставилась в порог, пожала плечами. Эми не отступалась.
– Насчет того, что вам хотелось бы стать мною или кем-то еще?
Джанет покачала головой. Голос упал до шепота.
– То, что сделали… деньги – это не главное. Как вы держались с ним… я так никогда не смогу.
– Тогда сделайте то, что сможете. – Она наклонилась к Джанет и что-то начала говорить ей на ухо. До Брайана вновь не долетало ни слова.
Внимательно слушая, Джанет прикрыла разбитую и рассеченную губу правой рукой.
Закончив, Эми отступила на шаг, и Джанет снова подняла на нее глаза. Какие-то мгновения они смотрели друг на друга, и, пусть Джанет не сказала ни слова, даже не кивнула, Эми, похоже, все поняла.
– Хорошо. Пусть так и будет.
Джанет вернулась в дом вместе с дочерью.
Никки, судя по всему, знала, что ее ждет, потому повела их с крыльца к «Экспедишн».
– Ты всегда носишь с собой две тысячи баксов? – спросил Брайан.
– С тех пор, как три года тому назад поняла, что не смогла бы спасти собаку, если бы у меня не оказалось денег на ее покупку. Та обошлась мне в триста двадцать два бакса.
– То есть иногда, чтобы спасти собаку, приходится ее покупать.
– Слава богу, нечасто.
Без команды или поощрения Никки запрыгнула в багажное отделение внедорожника.
– Хорошая девочка, – похвалила Эми, и собака вильнула пушистым хвостом.
– Это безумие, то, что ты сделала.
– Это всего лишь деньги.
– Я про другое. Ты позволила этому человеку поднести монтировку к шее.
– Он бы ею не воспользовался.
– Откуда такая уверенность?
– Я таких знаю. В душе он трус.
– Я не думаю, что он трус.
– Он бьет женщин и собак.
– Ты – женщина.
– Не его тип. Поверь мне, милый, в драке ты бы за минуту надрал ему задницу.
– Трудно надрать человеку задницу, если он раскроит тебе череп монтировкой.
Эми захлопнула заднюю дверцу.
– С твоим черепом ничего бы не случилось. Погнулась бы монтировка.
– Давай уедем отсюда, прежде чем он решит, что тебя можно раскрутить на три тысячи.
Эми откинула крышку мобильника.
– Мы не уезжаем.
– Что? Почему?
– Потому что все только начинается, – ответила она, трижды нажимая на кнопки.
– Не нравится мне выражение твоего лица.
– И что это за выражение?
– Крайнее безрассудство.
– Безрассудство мне к лицу. С ним я выгляжу лучше, не так ли? – Оператор 911 ответил, и Эми заговорила в трубку: – Я звоню по мобильнику.