Карл вернул монтировку из левой руки в правую, перевернул ее, теперь взялся за тупой конец, заостренный наставил на Эми, но ничего не сказал.
Брайан не знал, расценивать ли молчание этого бытового хулигана как хороший знак или плохой. Не раз и не два он видел, как Эми добивалась того, что злая собака прекращала рычать, укладывалась на спину и подставляла живот, чтобы его почесали, но он мог поставить свой последний доллар на то, что Карл на спину не уляжется и не вскинет руки и ноги в воздух.
– Две тысячи, – нарушила паузу Эми. – Это все, что у меня есть. Больше дать не могу.
Карл шагнул к ней.
– Назад, – предупредил Брайан, поднимая стул, словно был укротителем львов, хотя укротитель поднял бы хлыст.
– Успокойся, Френк Ллойд Райт[2], – остановила его Эми. – У нас с этим господином налаживается полное взаимоонимание.
Карл вытянул правую руку, заостренный конец монтировки коснулся впадины между ключицами Эми, почти добрался до горла.
Но Эми словно и не замечала, что ее трахее грозит смертельная опасность.
– Итак, две тысячи. Вы – жесткий переговорщик, сэр. В ближайшее время мне придется обойтись без вырезки. Ничего страшного. Я и так отдаю предпочтение гамбургерам.
Бытовой хулиган теперь более всего напоминал химеру, наполовину быка, наполовину свернувшегося кольцами змея. Острый взгляд показывал, что в голове работает калькулятор, а язык, пусть и не раздвоенный, появился между губ, чтобы попробовать на вкус воздух.
– Я знала одного парня, – продолжала Эми, – который чуть не умер, подавившись куском стейка. Вытащить его никак не удавалось, и в итоге врач прямо в ресторане вскрыл ему горло и удалил этот кусок.
Неподвижная, как камень, собака тем не менее оставалась настороже, и Брайан задался вопросом: а не следует ли ему брать с нее пример? Если бы жажда насилия, бурлившая в Карле, попыталась вырваться наружу, конечно же, Никки почувствовала бы это первой.
– Женщина за соседним столиком, – Эми все говорила и говорила, – она пришла в такой ужас, что лишилась чувств и упала лицом в тарелку с супом из лобстера. Я не думаю, что можно утонуть в тарелке с супом из лобстера. Скорее суп этот только улучшит цвет лица, но тогда я на всякий случай подняла ее голову из тарелки.
Карл облизал потрескавшиеся губы.
– Ты, должно быть, думаешь, что я глуп.
– Возможно, вы чего-то и не знаете, и мы недостаточно хорошо знакомы, чтобы я смогла сделать такой вывод. На текущий момент я абсолютно уверена, что глупцом вас назвать нельзя.
Брайан осознал, что скрипит зубами.
– Ты дашь мне чек на две тысячи и отменишь платеж через десять минут после того, как за тобой и собакой закроется дверь.
– Я не собиралась выписывать вам чек. – Из внутреннего кармана куртки она достала пачку сложенных стодолларовых купюр, сцепленных сине-желтой заколкой