А вознаграждение, полученное Бобби от американского шахматного фонда за ослепительную красоту? Пятьдесят долларов.
В день своего 14-летия в типичный мартовский день, когда холодный ветер пронизывает до костей, Бобби шел по Центральному парку в направлении маршалловского шахматного клуба на самую важную партию в начинающейся карьере. Он дрожал, но от холода, не от страха. Ему не терпелось оказаться в стенах хорошо прогретого зала.
Его ожидал противник – д-р Макс Эйве из Голландии. 56-летний консервативно одетый и высокого роста (далеко за шесть футов) он казался гигантом рядом с Бобби. Помимо разделявших их четырех десятков лет возраста, они отличались во всем. Экс-чемпион мира Эйве, доктор философии и профессор математики в амстердамском лицее, обыграл своего предшественника в 1935 году в «научном» стиле. Он был сдержанным по характеру, говорил ровно и являл собой образец зрелого гроссмейстера старой закалки. За долгую жизнь ему довелось обыгрывать многих легендарных рыцарей шахмат. Но за мягкими манерами скрывалась жажда борьбы – это кажется невероятным, учитывая его академические и шахматные подвиги, но он становился чемпионом Европы среди любителей в тяжелом весе по боксу. Бобби, напротив, нервный и переменчивый честолюбец из Бруклина, только начавший ощущать свою силу – стремительно развивался, являя собой наконечник нового поколения американских шахматистов. Он гордился тем, что стал победителем юниорского чемпионата США, но еще больше вдохновляла и придавала уверенности в себе знаменитая победа в «Партии Века». За прошедшие полгода эта партия обеспечила ему новый статус, он уже не только вызывал любопытство, но был новой звездой международной шахматной галактики. Насколько Бобби хотел встречи с Эйве, настолько и знаменитый доктор был заинтригован перспективой сыграть с вундеркиндом.
Бобби вежливо пожал руку Эйве, они обменялись улыбками. Названный в афише «дружеским» соревнованием – никакие титулы не разыгрывались – выставочный матч из двух партий, спонсировавшийся манхеттенским клубом, был организован с целью дать Бобби возможность помериться силой с маэстро мирового уровня. Призовые прискорбно малые: 100 долларов, из них 65 победителю, 35 проигравшему.
Сидящие за столиком профессор и тинэйджер представляли собой почти комическую картину. Длинные ноги Эйве с трудом помещались под столом, и он сидел в небрежной позе, чуть откинувшись назад, словно не был частью начинающегося действа.