– Назвался Квазиганом из Тегразена, а помимо этого, королева, я о нем знаю не больше твоего. Он – настоящее диво, под стать крылатой свинье, но при этом весьма обходителен.
– В самом деле? По твоему описанию он смахивает на горгона, но тут легко ошибиться, ведь Тегразен лежит на материке близ Горгад, и тамошние народы основательно перемешались. Расскажи, как обстоят дела в Лорске, царстве воинов-героев, атлетов с бронзовыми сердцами и головами из слоновой кости?
Вакар рассмеялся и пустился в светскую беседу. В пути он страдал от недостатка общения и теперь был рад случаю поговорить на родном языке. Они поболтали о том о сем, затем Порфия объявила:
– Вакар, клянусь восемью грудями Геры, я отдала тебе целое утро, а ведь меня ждут и другие посетители. Оставайся во дворце, вечером устроим пирушку. Познакомлю тебя с министром Гаралем и моим любовником Тьегосом.
– Твоим… – Вакар осекся, его самого удивил укол ревности. Да какое ему дело, пусть у огуджийской королевы будет хоть десяток любовников! Но ревность не проходила.
А Порфия, казалось, ничего не заметила.
– Если Квазиган мне глянется, я и его приглашу на пир – сдается мне, он богат, знатен и влиятелен. На худой конец, послушаем занятные легенды о далекой стране.
– Королева, я назвался Квазигану настоящим именем, но отрицал свою принадлежность к царствующей семье Лорска. Поэтому я бы предпочел, чтобы при этом любителе длинных балахонов меня называли просто Вакаром, обычным дворянином.
– Быть посему. Двэрос! Отведи прин… господина Вакара во вторую комнату для гостей в правом крыле и обеспечь всеми удобствами.
До самого вечера Вакар не видел Порфию. Весь день посвятил блаженной праздности – выспался, принял ванну и надушился. Пока стирали и сушили его грязную одежду, он прочитал в библиотеке гесперийский перевод «Фрагментов Лонтанга». Поскольку в те времена мир еще не успел далеко уйти от пиктографии, огуджийская и лорская письменность различались гораздо слабее, чем устная речь. Однако иероглифы для передачи абстракций разнились основательно.
– Уважаемый, ты бы не взялся объяснить мне, что означают эти череп и полумесяц? – осведомился Вакар у почтенного старца, копировавшего в углу папирусный свиток.
– Бренность, и ничто иное. Череп – символ смерти – купно с опрокинутым полумесяцем, то бишь абстрактным изображением луны, означает лишь одно: ничто не вечно. А значит, этот отрывок надобно истолковать так: «Сменят друг друга тысячи и тысячи поколений смертных, а тем временем в священной обители у бога вырастут зубы мудрости. Но время приберет всех, и даже самым славным богам суждено пройти по пыльной и смутной дороге в вечное забвение».
– Значит, Лонтанг утверждает, что даже боги смертны?
– Да. Его теория состоит в том, что боги – плод людской веры, и сколь