Свою незажженную сигару он сунул во внутренний карман пиджака.
– Вопросы?
Вопросов не было.
– Тарджен, прошу зайти ко мне в кабинет, – сказал Гонсалес.
По мере того как следователи выходили из комнаты, документация и отчеты складывались в одну стопу.
Тарджен последовала за Гонсалесом в его кабинет, находящийся через несколько дверей. Здесь он порылся в верхнем ящике стола и вложил ей в руку новое служебное удостоверение.
– Извини, Линда. Надо было тебе отдать еще на прошлой неделе.
Тарджен посмотрела на ламинированный ай-ди с фотографией и надписью: «Инспектор Линда А. Тарджен. Департамент полиции Сан-Франциско. Отдел убийств». Она провела пальцем по щиту с печатью города: моряк, шахтер и корабль, проходящий под мостом «Золотые ворота». Сверху из пламени горделиво выплывала птица феникс. А внизу красовался испанский девиз города:
«Oro en paz, fierro en guerra».
– Ты же знаешь наш слоган, – сказал Гонсалес.
– «В мирное время – золото, на войне – железо».
Сердце Тарджен радостно забилось. Золотой жетон ее отца хранился дома в шкатулке вместе с ее любимой фотографией, с которой он улыбался в униформе. Ей было восемь, она стояла в отцовой фуражке и улыбалась ему. Она сморгнула слезу. «Папа, я это сделала», – подумала она.
– Ну что. Добро пожаловать в наше родео, – сказал Гонсалес.
– Благодарю, лейтенант.
Гонсалес откашлялся.
– Я знал Дона. Еще в начале службы.
– Правда? Я и не знала.
– Да, мы вместе ходили на задание. Вдвоем, для подстраховки.
Тарджен молча кивнула.
– Линда?
– Да?
– Он бы тобой гордился. Обязательно бы гордился.
14
Хормейстер церкви Богоматери Скорбей Васси Липтак резко постучал палочкой о пюпитр, останавливая рефрен «Господь воскрес». Смахнув с глаз взъерошенные седые лохмы, придающие ему сходство с Бетховеном, он строго посмотрел поверх нот.
До финала американских хоров в Сан-Диего оставалось три месяца. Церковь Богоматери имела на нем шансы и могла с Божьей помощью одержать победу. А победа означала аудиенцию со Святым отцом в Риме. Васси не спал ночами, представляя, как это будет выглядеть. Певцы Богоматери пели с душой, но сегодня их контральто номер три, карликовая старая дева, убирающая церковь, была явно не в голосе.
– Флоренс, дорогая, ты сегодня неважно себя чувствуешь? – Он еще раз оглядел партитуру.
Флоренс Шейфер зарделась.
– Почему же. Я в порядке, Васси. В самом деле.
Агнес Кроуфорд, звездное сопрано хора, положила руку Флоренс на плечо.
– Ты уверена, Фло? У тебя бледный вид. Может, немного воды? Маргарет, принеси воды малышке Фло.
Флоренс терпеть не могла, когда ее так зовут. При своем росте в метр тридцать два она клинически могла