Они ожидали увидеть в гробу кучку костей да скалящийся череп. Вместо этого там лежала юная дева в голубом парчовом платье и белой мантии. Ее светлые, перевитые серебряными нитями и алыми лентами косы больше всего испугали Радку. Они казались совсем живыми.
Десси однако осталась невозмутимой, и Радка рискнула оторваться от ее юбки и еще раз взглянула на покойницу.
Нет, девушка не казалась спящей – она выглядела именно мертвой. Ее закрытые глаза ввалились, нос и скулы заострились, кожа на руках – сморщенная и сухая, как у старухи. Но невозможно было поверить, что ее похоронили не сегодня поутру, а тридцать лет назад.
– Что это, ведьма? – спросил Карстен. – Чудо? Колдовство?
Десси покачала головой:
– Она умерла не по своей воле. И умерла не спокойной. Ее держит здесь какая-то нужда, и она не хочет уходить.
– Похоже, мой замок – гостиница для мертвых неупокоившихся девиц. Со следующей я возьму плату, – мрачно сострил Карстен.
Десси между тем дотронулась пальцами до лба покойницы (как будто касаешься воска), потом скользнула рукой по ее груди, ощупала пояс, надеясь отыскать какой-нибудь знак (лучше всего записку), который помог бы ей разрешить загадку. И нащупала…
– Ну-ка, выйдите все! – велела она. – Мильда только пусть останется.
– Радка, Рейн, выйдите! – распорядился Карстен. – Я остаюсь.
Ребята взглянули на Десси, но спорить не стали.
Десси отстегнула дорогую пряжку, скрепляющую пояс, и без стеснения задрала юбку Энвер. Мильда и молодой граф увидели, что живот девушки разрезан от пупка до самого лона.
Мильда вновь ухватилась за браслет, на сей раз на запястье Карстена, и он не стал отнимать руку.
– В задницу всех! – пробормотал он себе под нос. – В задницу всех!
Десси взяла у Карстена из рук факел и склонилась над гробом.
– Резали уже после смерти, – сказала она. – Подтеков вокруг раны нет, и все жилы пустые. Похоже, ее вспороли мертвую, чтобы узнать, нет ли в ней чьего-то семени. И еще похоже, что она перед смертью голодала. То ли болела, то ли попросту не ела ничего. Ладно, хватит уже.
Шеламка вернула ткань на место, застегнула пояс, осторожно расправила складки.
– Помоги навалить крышку, доменос, и идите отсюда, а я колдовать буду…
– Ты можешь узнать, что с ней было? – спросил Карстен.
– Если смогу, тебе скажу, – пообещала шеламка.
Когда дверь склепа захлопнулась за графом и его кормилицей, Десси вновь положила руки на холодный камень изваяния, вновь ощутила исходящий оттуда ток печали и гнева и зашептала:
– Милая Энвер, милая сестра, прости, что тревожу. Я, Дионисия, сестра твоя в естестве, сестра твоя в горе, прошу твоей помощи. Дай мне свое покровительство, а я в благодарность помогу тебе довершить то, что ты не довершила.
Молчание.