– Да, мы говорили. Будем ждать…
– Почему ты заговорил об этом?
– Так, ничего. Мужчина встал, посмотрел на четырехлетнего мальчика, спящего в маленькой кровати, и улыбнулся.
– Я пойду в церковь, сегодня воскресенье.
– Зайди на обратном пути в магазин, я написала тебе список.
– М-м-м, – согласился он.
«Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь». Люди, собравшиеся в старой церкви, перекрестились. Человек также медленно перекрестился, зажег одну свечу перед Спасителем, одну перед Матерью Божьей, и пошел с третьей в угол, где говорили с душами мертвых.
Он наклонился и поднёс фитиль к одной из горящих свечей. Выпрямился с зажжённой свечкой в руке и прошептал:
«За бабу Йонку, за дядю Христо, за дядю Владимира и за Илонку…». Сделал паузу, взгляд его уставился в огонь, «и… за нерожденного! Боже, прости им!»
Поставил свечу и перекрестился.
***
Он покинул церковь. Миновал магазин и купил всё.
Ночью зазвонил его мобильный телефон, и он прочитал близкое имя на дисплее.
– Привет, брат! Как вы, мы давно вас не слышали. Приветствую всех домашних! – Голос сестры вернул его в себя.
– Привет. У нас все хорошо, не на что жаловаться. Повседневная жизнь. Увидимся – поговорим. Как вы поживаете?
– Васко в школе, Деси в саду. Мы на работе – и так далее… Я сходила к врачу, поставила спираль. Иван не виноват, я не сержусь на него, это моя вина, я должна была сама позаботиться о себе. Просто не могло быть иначе, понимаешь, это не ко времени… У меня сейчас другое на уме… Ты знаешь…
– Да… я знаю.
– Давай, поговорим при встрече. Я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю – сказал человек и нажал кнопку.
Прошел год с тех пор. Он бы сказал ей, что не согласен в принципе, но в роли брата он не мог принимать решения…
Неродена (оригинал)
Автор Николай Фенерски
Човекът сънуваше, без да знае, че е сън. Тялото му просто си лежеше проснато върху леглото, докато в съня той се забавляваше с бебето. Срещаше го вече в трети сън, като заспиваше с надеждата да се срещнат отново. Тананикаше му игрива мелодия и то се поклащаше в ритъм. После го сложи да седне на гърнето и все така му пееше. Момиченцето нямаше годинка. С пухкави червени бузи и радостни очи. Приличаше на майка си. Братчето и сестричето му бяха одрали кожата на баща си, а то наследи нейните черти. Докато му пееше, бебето се смееше с цяло гърло, щастливо, че се е родило и живее. «На вуйчо момичето! Красавица си ми ти! Ела при вуйчо да го гушне!», говореше му той, като го взе от гърнето. Бебето протегна към него беличките си ръце с всичкото доверие на света. «Обичаш ли вуйчо? А?» – той го вдигна до себе си и усети мириса не просто на бебе, а на нещо близко по кръв. Сладкият солен мирис на роден човек.
В стаята бяха бабата на детето и още някаква жена.