– Как поступим? – спросил Бериса, когда он сообщил мне эту новость.
Брат задумчиво почесал нос и вышел наружу. Оглядевшись, он стащил с Лелиса поклажу, развязал один из мешков и, покопавшись там, вытащил два мотка верёвки.
– На счастье, хоррга́ри не течная, иначе бы эти двое уже рванули к ней. Привяжем хорргов снаружи. Конечно же, верёвки – лишь ограничители передвижения, чтобы далеко не ушли за ночь. Будем надеяться, что всё обойдётся.
Мы расседлали и сводили животных к озеру на водопой, а затем сняли уздечки после того, как привязали хорргов к растущим рядом деревцам, с не слишком толстыми, но достаточно крепкими на вид стволами. Сделав петлю на одном из концов верёвки такой величины, чтобы она свободно двигалась вдоль шеи, но не соскакивала при этом через голову, Берис отправился заносить наши вещи внутрь, а я подошёл к Спириту и тихонько начал ему втолковывать правила поведения в этом месте, проделывая подобные манипуляции с другой верёвкой:
– Прости, малыш, но вам с Лелисом придётся побыть под открытым небом, мы не можем пустить вас внутрь. Там уже дама обосновалась. Женщина, а вы с Лелисом – мужчины. Я, конечно, не против, чтобы ты обиходил ту хорргари, но она не моя, а принадлежит девушкам, которые нас с Берисом в дом не пустили. Такие вот они недоверчивые. Мы и так их еле упросили, чтобы они разрешили в сарае переночевать. Поэтому лишние неприятности нам не нужны, а то вдруг ты и Лелис начнёте спорить из-за подружки, добиваясь её внимания. Подерётесь ещё, пораните друг друга, а это очень плохо. Вы должны оставаться сильными и здоровыми, чтобы наш побег благополучно удался. Обещаю тебе, что при случае дам возможность за какой-нибудь хорргари приударить. И не только приударить. Может, даже приобрету тебе подружку для души и тела. А сейчас будь послушным мальчиком. К девушке не ломись и другу не позволяй. Лучше паситесь на лужайке и заодно посматривайте, чтобы какие-нибудь злодеи нас не потревожили. Говорят, что здесь разбойники шалят.
Может, это странно выглядело со стороны, но у нас со Спиритом эмпатия давно уже переросла в полное понимание. Иногда мне казалось, что он и я, если и не читаем мысли, то уж стопроцентно угадываем желания друг друга. Да и разговаривать с ним я просто привык, воспринимая своего хоррга не как обычное верховое животное, а как друга и почти равное себе по уровню развития существо.
Я говорил и оглаживал крутую шею моего красавца, а он одобрительно фыркал, посылая мне импульсы согласия и понимания: мол, не беспокойся – буду бдить и не пущать, сам же к девушке – не приставать.
Лулу, глядя на эти «телячьи нежности», начала топтаться у меня на плече и тихонько