Я внимательно слушал Распутина. Чувствовалось, что у него наболело на душе и хотелось высказаться.
Лев Борисыч наполнил стаканы и сказал:
– Славна наша земля якутская талантами. Валентин – один из них. Давай, Володя, выпьем за него. Пусть у него будет еще много сил и книг. Он стучится людям прямо в сердца и напоминает, что у них есть душа. В наш век часто забывают об этом. Что у тебя со съемками, Валентин?
Валентин Григорьевич вскинул глаза на Льва Борисыча:
– Ты же знаешь, Лёва, потеря Ларисы была для меня страшным ударом. Лариса Шепитько, – Валентин Григорьевич повернулся ко мне, – была удивительным человеком, талантливым режиссером. Кстати, свой первый фильм «Зной» она сняла по произведению Айтматова «Верблюжий глаз» на «Киргизфильме». Вы должны знать Ларису Шепитько, Владимир. Все ее фильмы несут печать интеллекта, тонкого психологизма. Я так был рад, что Лариса взялась за «Прощание с Матёрой»!
Я ответил, что работаю с «Киргизфильмом» и наслышан о Ларисе Шепитько.
– Она была полна творческих идей, заряжала всех своей энергией, – Распутин говорил тихо, глядя мне в глаза. – Почему талантливые люди уходят так рано? На утреннем шоссе практически не было машин. Никто не может понять причин, по которым «Волга» с Ларисой и съемочной группой выехала на встречную полосу и врезалась в мчавшийся навстречу грузовик. Уцелевших в этой аварии не было. В прошлом году, когда Лариса была в Болгарии, она встречалась со знаменитой Вангой. Прорицательница предсказала Ларисе скорую смерть. Все смеялись над этим. А видишь, как все вышло. А насчет съемок, Лёва, могу обрадовать. Элем Климов, муж Ларисы и хороший режиссер, решил закончить «Матёру» в память о своей жене. Этот фильм будет прощанием не только с Матёрой, но и с Ларисой Шепитько.
Разговор наш тянулся до утра. Мы беседовали о литературе, спорили об искусстве, живописи, о морских просторах, которые вдохновляют наше творчество. Но неизменно мы возвращались к теме земли, «малой» родины, к корням, которые питают духовную жизнь человека.
– Человек без памяти, без истории ничем не дорожит, – говорил Распутин. – Им легко управлять. У вас, Володя, где родина? – неожиданно задал мне вопрос Валентин Григорьевич.
– Я – перекати-поле, Валентин Григорьевич, – ответил я. – Деда по отцу расстреляли в 37-м, бабушку в 39-м. Дворянских кровей были. Отец, как сын «врагов народа», по зонам скитался. Мать мою отец встретил, когда его перевели в Карлаг. Там я и родился. Моими воспитателями были две бывшие графини, которые учили меня французскому языку и богословию. Дед по матери, Максим, был раскулачен в 31 году. С Оренбуржья в степи Сары-Арки, где потом Карлаг появился, с