Круглый загаженный зал, окутанный сигаретной дымкой, был разделен на четыре зоны, словно на четыре исторические эпохи: каждая со своими предметами быта, микроклиматом, который окружал последователей зарождающегося капитализма и беспросветной глупости. Последняя с завидным постоянством существовала во все времена.
Первая четверть зала – кирпичные стены и бетонный пол, покрашенный серой шаровой краской. На стенах намалеваны грязно-желтые облака с такого же цвета зайцами, которые сидели на них.
Вторая четверть – завешана кривыми зеркалами. Настолько кривыми, что, казалось, они уже искажают окружающую действительность. А на полу те же самые зайцы. Такие же грязные, только розовые.
Третья четверть зала железная, холодная и темная. Временное пребывание в ней вызывало чувство страха, а также желание взять в долг и всенепременно скрыться.
Ну а четвертая была одновременно и простая, и сложная. Но являлась полной противоположностью остальных залов, с зайцами, железными стенами и кривыми зеркалами. Вызывала сонм вопросов, но не давая на них честных ответов, убеждая всех при этом, что мир – это мир и никак иначе. Посреди четвертой секции, как бы в отместку человеческой природе, намалёвана синяя русалка со спиннингом в руках и бычком «Беломора» в синих губах.
– А горячее здесь подают? – поинтересовался Зуля, судорожно сглотнув слюну и прислонившись к синему хвосту кудесницы моря. – Чего-то из-под хвоста пахнет. Рыбой, килькой…
– Ну ладно, Казимир, ты под хвостом пока понюхай, а мы на беседу отойдем. – Филипок подтер пальцем влагу под носом, подтолкнул Эда к железной окрашенной двери.
Распахнув ее, Эдвард зашел в полутемную небольшую комнатку. Там под мелодичную музыку "Рамштайна" и не менее мелодичное сопение Годзиллы сидел и попивал ароматный чаек Андрей Джонович.
– Проходи, присаживайся. Поговорим, – Старался казаться учтивым и гостеприимным Андре. Он указал взглядом на свободный стул.
Эдвард присел и, глядя на чайник, вопросительно вытянул шею.
– Да, да, да. Можешь налить. Баранки бери в прикуску. Годзилла, передай продукты.
Баранки оставляли желать лучшего, но за неимением бутербродов с икрой сгодились и они. Утолив первый голод чуть ли не ценой зубов, Эдвард все-таки решился спросить Андре о причине своего вызова.
– Ну, чего скажешь? Зачем звал?
– Слышал я о твоих поисках спонсорской помощи в деле прокладки нового пути и уничтожения старого методом засыпки и закладки временно отслаивающихся и подкрепляющихся на участке, обрабатываемом почвенно заземляющихся и непосредственно углубляющихся…
– Сам-то понимаешь, чего говоришь? Цицерон…
– Короче, денег хочу вам предложить. Вы ж колодцы хотите копать? Вот я вам денег и дам.
– Вот так просто дашь или чем-то обязаны будем?
– Нет, обязаны не будете. То есть будете, но… не будете, в общем. Короче, слушайте: дам я вам посылочку. Почему именно вам – потому что доверяю безмерно. Надо