– Мне кажется, ты что-то недоговариваешь… – заметила Настя. – Может, расскажешь, что случилось?
Роза уткнулась глазами в пол и промолчала, она не знала, сможет ли одноклассница ее понять.
– Могу я чем-нибудь помочь? – поинтересовалась Настя.
Коржакова стрельнула глазами на Варенкову и заявила, что причина грусти девушки в том, что она влюбилась.
– Хочешь, угадаю в кого? – выпалила Тамара. – В Леньку Баренцева!
– Замолчи! – одернула ее Настя.
Коржакова в изумлении глянула на подругу – в жизни не было, чтобы девушка разговаривала с ней в таком тоне.
– Ты чего? – опешила Тамара.
– Уйди… – гневно произнесла Настя.
– Ой-ей-ей, какие мы нежные… – фыркнула Тамара, взяла новогоднюю стенгазету и стала ее рассматривать.
– Не обращай внимания, вечно сует нос не в свои дела… – махнула рукой Настя.
Роза едва сдерживала слезы, бесцеремонность Коржаковой ранила ее до глубины души.
– Причем здесь Ленька? Я за брата беспокоюсь, – призналась девушка.
– Почему? Насколько я знаю, он жив и здоров…
– Как уехал на лесозаготовку – места себе не нахожу…
– Поэтому ты такая печальная?
– Да, – кивнула Роза, глаза девушки заволокли слезы, приступ гнетущей тоски, словно тисками, сжал ее сердце.
– Не расстраивайся, все будет хорошо, – подбодрила подругу Настя.
Коржакова с ревностью глянула на одноклассниц. Ее задело, что девушки не хотят с ней разговаривать.
– У близких людей не должно быть секретов, – с обидой произнесла девушка, – раз мы дружим, то не должно быть недомолвок.
– Верно, – ответила Настя, – к близким людям нужно относиться бережно и не бросать им в глаза колкости.
– Подумаешь – уже и сказать ничего нельзя … – фыркнула Тамара.
В этот момент в актовый зал вошла Гурьева. Женщина придирчивым взглядом осмотрела декорации к спектаклю и сказала ученикам подняться на сцену.
– Продолжаем репетицию, – заявила завуч. – На чем мы остановились?..
– На эпизоде, когда колонизатор наказывает раба… – напомнил Стригунок.
– Верно, вспоминайте реплики, начинаем…
– Пошли, – кивнула подругам Настя и поднялась на сцену.
Репетиция продолжалась до позднего вечера. Гурьева требовала от старшеклассников максимального вхождения в роли. Стригунок, игравший негритенка-раба, перепачканный печной сажей, то и дело падал на сцену, изображая изможденного трудом пролетария Африки. К концу генеральной репетиции бедра и руки парня были в синяках, но завуча по-прежнему не устраивало, как он играет свою роль. Женщина дождалась окончания мизансцены и, негодуя, заявила:
– Кто так падает?..