Белорусские земли в советско-польских отношениях. Дарья Короткова

собственностью Польши не были; много веков назад она объединилась с Польшей в одно общее государство по доброй воле и на равных правах. Если в настоящее время весь мир признал право Польши на независимое существование, то такими же правами располагает и наш край…Мы открыто и громко заявляем, что не желаем быть батраками поляков, не желаем быть государственными крепостными в шляхетской Польше»¹³³.

      Уже тогда, в середине 1917 г., была обозначена суть конфликта: Польша намеревалась решить вопрос принадлежности белорусских земель путем соглашения с Российской республикой, против чего белорусские политики решительно протестовали. Такая постановка вопроса заведомо лишала их права голоса, чего, как они надеялись, не допустят «ни русская республика, ни международная мирная конференция», которые «не согласятся на подобное стремление захватить чужую землю и полякам, обладающим непомерно широкими аппетитами, ответят открыто и веско «руки прочь»¹³⁴. Характерно здесь не только благосклонное на сей раз отношение российской газеты, еще недавно подозревавшей тех же белорусов в шпионаже против России, но и апелляция белорусских политиков в споре о принадлежности Белоруссии не к мнению белорусского народа, а к доброй воле России и Антанты.

      Василевский считал белорусов, главным образом католиков, потенциальными союзниками польского населения в борьбе против литовских амбиций и предполагал, судя по всему, их скорую ассимиляцию с польским, более влиятельным, населением¹³⁵. Антипольская в большинстве позиция белорусских политиков не имела для польских лидеров какого-либо значения, поскольку, видимо, их непопулярность в белорусском обществе была достаточно очевидной.

      На территории, оставшейся под контролем России, условия не благоприятствовали белорусской национально-политической деятельности. Белорусские активисты работали в основном в беженских комитетах и обществах помощи населению, перемещавшемуся в глубь России перед наступлением немецкой армии¹³⁶.

      Вопрос о самоопределении Белоруссии в период от Февраля до Октября не ставился в плоскости национального самоопределения и отделения от России. Речь шла исключительно об автономии. Большинство активистов национального движения как на территории Белоруссии, так и среди работников белорусских беженских комитетов в Центральной России были в этом вопросе солидарны. Белорусские исследователи объясняют этот факт верой в демократический потенциал русской революции, в то, что она сможет создать условия для национального развития Белоруссии¹³⁷. В это время активно создавались белорусские национальные организации в армии.

      Несмотря на умеренность программы автономии, она не была принята центральной властью. В апреле 1917 г. делегация Белорусского национального комитета¹³⁸ во главе с Р. Скирмунтом прибыла в Петроград для переговоров с Временным правительством об изменении статуса белорусских губерний. Кадеты, которые