– Ботинки американские, экипирован неплохо. – Он взял его за руку, осматривая ногти. – Вы можете говорить? Вы в безопасности.
– Бенни, он тебя не слышит. Я сейчас сделаю ему укол. Надо сбить температуру. И камфару вколю. – Мещерский включил спиртовку, поставил на нее металлический автоклав для стерилизации шприцов.
– У него кровь под ногтями. – Бенни разглядывал лицо незнакомца. – Из экспедиции, что ли? Тогда где остальные? Или он был один? Эти, из леса, они его не убили. Они его принесли сюда, знают, что здесь больница. А он болен. Но эта кровь у него на руках…
– Может, он с ними дрался?
– Тогда бы не принесли. Бросили бы в джунглях его труп. Или то, что осталось от трупа.
– Бенни, здесь, на Золотом Берегу, нет каннибалов.
Бенни Фицрой усмехнулся и деловито начал потрошить мешок незнакомца. В мешке что-то было. И он это вытащил. Что-то круглое, замотанное в грязную ткань. Мещерский вдруг поймал себя на мысли, что не хочет видеть, что там внутри. Он сделал незнакомцу сразу два укола. Затем чуть подождал и вколол камфару, чтобы поддержать сердце. Он пока еще не поставил диагноз.
Бенни засунул руку в мешок и достал блокноты, стянутые бечевкой, и пачку перевязанных писем.
– Письма на имя Вильяма Сибрука из Сент-Луиса. Он американец. Сибрук… Вилли Сибрук. – Бенни обернулся. – Слушай, детка, а я ведь что-то слышал в Аккре, когда ездил в оружейный магазин. В клубе болтали… какой-то скандал, связанный с этим Вилли Сибруком.
– Какой скандал? – Мещерский смотрел на градусник.
– Что-то невероятное, связанное с этим типом и оккультизмом.
– Оккультизмом?
– Черт его знает, кто он такой. В администрации говорили, что его хотели выдворить, даже писали министру по делам колоний. Он своим поведением якобы переходит все границы. Ему было предписано убраться из Аккры, и он исчез. Но не уехал. Он просто исчез. И вот теперь лесное племя, явившееся из тьмы, подкинуло его нам.
– Судя по его виду, он не голодал, состояние тела удовлетворительное. На бродягу не похож. Скорее на исследователя. А как это понимать – оккультист?
– Он дьяволопоклонник.
– Бенни, фи!
– Что фи, детка? Некоторые вещи надо называть своими именами, даже если и не веришь во всю эту чушь. Он где-то ползал несколько месяцев по здешним лесам. И племя не расправилось с ним, а позаботилось о нем. С чего бы это?
– Всем людям свойственно милосердие. – Мещерский решился на еще один укол этому Вилли Сибруку.
Бенни отложил перевязанную пачку писем и начал медленно разматывать тряпку, в которую был укутан неизвестный круглый предмет.
Мещерский протер руку Сибрука тампоном со спиртом и вколол иглу. И в этот миг Сибрук открыл глаза.
Он впился в Мещерского взглядом. Его глаза… такие блестящие… в них плескалось безумие…
– Плоть, – прохрипел он. – Плоть… в ней такая сила…
– О чем вы говорите? – Мещерский наклонился к нему.
– Сила… стоит