Хиты эпохи Сёва. Рю Мураками

саблю; улица сделалась не более реальной, чем граффити на школьной стене; игравшие на площадке дети превратились в мультяшных персонажей из битловской «Желтой подводной лодки», а солнце вдруг захлопало глазами и широко улыбнулось умирающему. И теперь, когда блестящее острие ножа для сашими рассекло кожу на горле и вонзилось вглубь почти на десять сантиметров, Сугиока испытал то же самое ощущение нереальности происходящего. Нож разрезал ткани и бесчисленные кровеносные сосуды, и Сугиоке показалось, что он раздвоился, и другой Сугиока наблюдает со стороны, как из шеи хлещет фонтан багровой жидкости, застилающий взгляд. Тот, другой Сугиока смеялся и говорил, что ничего страшного не произошло, и что все это лишь сон. Но почему картина так напоминала ту, которая недавно всплыла у него в памяти? Почему возникает такое странное ощущение ирреальности и когда убиваешь, и когда убивают тебя самого? Умирающий впервые в жизни силился доискаться до истины. Свет в его глазах стремительно угасал, а Сугиоке очень хотелось подольше поразмышлять над этой проблемой, а потом обсудить ее с Нобуэ, Исихарой и остальными, но внезапно он понял, что на самом деле он просто не хочет умирать. В самый последний момент его объял неописуемый ужас, но тогда, понятное дело, все уже было кончено.

* * *

      В тот вечер заседание Общества Мидори сопровождалось непривычными доселе ликующими возгласами и взрывами смеха. Маленький домик на самой окраине Чофу, где на этот раз собрались подруги, оставил Такеучи Мидори бывший муж. Панельное зданьице было построено из современных материалов и блестело от крыши до фундамента, словно на картинке. На первом этаже размещалась только малюсенькая кухня и комната площадью в десять татами, в которой и происходило сборище.

      Почетное место занимала Ивата Мидори, восседая со всеми удобствами аж на трех подушках. Перед ней теснились многочисленные бутылки и тарелки с деликатесами. Остальные Мидори то и дело кланялись, смеялись и непрерывно повторяли: «Ватаа-са́ма[6] Ватаа-сама! Веди нас к Свету!», передавая друг другу бутылки «Шато Латур 1987» и «Шабли Премьер Гран Крю». Вино было куплено в складчину в дорогущем магазине «Сейдзё Исии». Подруги так хохотали, что на глазах у них выступили слезы. Они странным образом вдруг утратили привычку говорить одновременно на разные темы. Неоспоримый факт: Мидори полностью изменились.

      Сузуки Мидори отхлебнула прямо из горлышка и спросила:

      – Ватаа, скажи честно, этот урод Сугиока действительно мочился, когда ты его завалила?

      Ивата Мидори шумно втянула ломтик копченого лосося, который свешивался с нижней губы, словно второй язык, и ответила:

      – Ну сколько можно спрашивать об одном и том же? Ну да, он успел расстегнуть ширинку и достал свой отросток – не бог весть что, уж поверьте, но все-таки… – Ивата Мидори зарделась, но продолжила: – Так что не совсем корректно утверждать, что он мочился. Во всяком случае, когда я ударила его ножом, струи еще не было.

      Хенми Мидори, уже и так раскрасневшаяся от «Шато Латур», совсем побагровела:

      – А