– Чего замерла? – толкнула в спину Арта. – Ждешь, когда всю солому расхватают? Не видишь, что ли, как другие бабы себе постели устраивают? Или думаешь, богиня Рукпи за тебя подстилкой займется? Что-то я не пойму, ты в монастыре своем жила на всем готовом, что ли? – отодвинула меня в сторону и, покачивая крутыми бедрами, направилась в дальний угол сарая.
Так вот, что делали женщины, они устраивались на ночлег, а я-то не могла понять, зачем рванули в дальний угол. А оказалось, что за соломой. И мы действительно прибыли в этот городишко уже вечером, а пока добрались до усадьбы, выбрались из телег и размялись, начало быстро смеркаться. Да и вообще, даже днем особенно светло из-за непогоды не было, теперь же и вовсе темнота стала накатывать стремительно. А значит, следовало улечься, пока хоть что-то видно под ногами.
– Инга! Ко мне иди. Тут местечко суше. Эй, не туда! Не видишь разве, что в том месте крыша светится? Значит, будет на тебя капать, если дождь снова разойдется. Этот иродский ливень только поутих, но тучи все висят свинцовые… И кучнее сено клади, а сверху… вон, мешок пустой постели. Вон там их много валяется. Да, эти… все не расползется ночью под тобой подстилка, и не так колко будет. Уразумела? Чему вас только в монастырях учат, неумех! Уж точно не выживанию, когда враги дом сожгли, есть нечего, а боги не спешат кинуть хоть щепоть, хоть крошку благодати… Но краюху ты тогда ловко поймала. Как дикая кошка бросилась, цап, и поймала. Молодец. И поделила хлеб поровну. Вот тут не иначе, боги тебя наставили…
Да, я назвалась Арте другим именем. Сообразила, что старое, Ингрид, может надоумить кого-то из женщин присмотреться ко мне внимательнее. Если работали в замке, то точно знали, как звали хозяйскую дочь, а могли меня и видеть. Так что лучше бы вообще не высовываться. Только попробуй, не выделись, если не приспособлен к такой вот жизни. Откуда было знать простые житейские премудрости, если до недавнего времени имела слуг, и они все за меня делали, спала исключительно на перине и белоснежных тончайших простынях, есть подавали на серебряном блюде… Кстати, а кормить нас собирались? У меня же живот уже прилип к позвоночнику.
– Ты имела в виду какой-то прошлый случай, когда сказала, что сожгли дом, или… – стало очень любопытно узнать хоть что-то о невольной подруге, и разговор немного отвлекал от чувства голода, но задавать такие личные вопросы было неловко.
– Не сжимайся ты так. Спросила и спросила… А в жизни всякое бывает, и родные люди даже большее зло могут с тобой сотворить, чем пришлые. Я говорила про то, что меня когда-то выгнала из дома родная мать? Что так глаза округлила? Не веришь?
– Не может быть!.. Что бы родная мать…
– Еще как, может. Приревновала, гадюка. К отчиму. Сначала все пилила да работой заваливала… мне и невдомек было, отчего… А потом выяснилось! Когда она уже мне в волосы вцепилась за то, что, яко бы, не туда смотрю и не