– Козырев, я бы попросил вас, вместо того чтобы флиртовать с сомнительными дамами, хотя бы изредка, так, для разнообразия, заниматься своими прямыми обязанностями!
– Насколько я помню, Сергей Львович, я все ваши (в уме Козырев произнес слово «тупые», но вслух не озвучил) поручения выполнил.
– Ах, ты выполнил, тогда обработай еще вот этот отчет. – Цыпкин шлепнул на стол увесистый труд. – В расчетах где-то ошибка, нужно найти. Ты же любишь у нас искать чужие ошибки!
Подчиненный недоуменно осмотрел фолиант, затем перевел взгляд на начальника:
– Я что, похож на Золушку?
– Мне нравится твоя аллегория. Заметь, ты сам себя так назвал, так что потом не обижайся.
– Да здесь на месяц работы, и то, если повезет! Почему бы автору самому не поискать ошибку?
– Автор сейчас занят другими задачами!
– Представляю себе! Наверняка плодит новые ошибки! Сергей Львович, если у вас много свободного времени, можете сами этим заняться, а я отныне буду исполнять поручения только от Акименко лично!
– Пока что я твой начальник, и я буду решать, чем и когда тебе заниматься! Так что давай, прекращай свои шуры-муры и бегом заниматься делом! Ишь ты, устроили тут порнопритон!
– Да пошел ты, тупой придурок! – Арсений демонстративно отвернулся к монитору.
– Что ты сказал? – опешил Цыпкин.
Козырев встал в полный рост, отодвинул стул, подошел к Цыпкину вплотную. Тот едва доставал макушкой до его подбородка. У Арсения внутри все клокотало. Глаза затянуло туманом, в центре этой белесой, мутной пелены ярко и отчетливо проступали очертания врага, остальные предметы вокруг размывались и как бы уходили по значимости на второй план. Точно так же и в голове осталась одна только единственная мысль, но зато мысль эта была абсолютно четкой и ясной: «Есть враг, которого необходимо уничтожить». Больше ничто не отвлекало от цели, все остальное ушло, отступило на время в глубину подсознания. Посмотрев на противника сверху вниз ледяным взглядом, он громко, на всю лабораторию, но со спокойной, убедительной интонацией, разделяя слова многозначительными паузами, произнес:
– Я сказал «тупой придурок». К тому же еще и глухой! Хочешь оспорить?
За доли секунды Цыпкин побледнел как мел. В его глазах застыл ужас. Как загипнотизированный кролик, он не мог оторвать взгляд от глаз надвигавшегося на него «удава», наполненных жуткой ненавистью. Козырев стоял вплотную к обидчику, далее приближаться не было никакой возможности, но Цыпкину казалось, что тень перед ним продолжает увеличиваться, достигая невероятных, чудовищных размеров и заполняя собой все пространство от пола до потолка. Он попятился прочь от этого всепоглощающего монстра. Отступая, наткнулся на небольшой столик. Вниз полетел цветочный горшок, с глухим звоном разбился, и земля из него рассыпалась вокруг широким веером. Сверху упал графин с водой, разлетелись листки бумаги. Сам Цыпкин, кубарем перелетев через лежащий столик, успешно увенчал собой неприглядную композицию из влажной