– Он назвался?
– Нет, святой отец. Сказал только, что он ваш старый знакомый.
Несколько мгновений Кедифер в сомнительном раздумье шевелил губами, затем кивнул.
– Пусть войдет.
Тотчас на пороге появилась закутанная в длинную мантию фигура. Как только монах прикрыл за собой дверь, гость приблизился и отвесил аббату почтительный поклон.
– Кто ты, сын мой? – пристально вглядываясь в него, осведомился настоятель.
Визитер, выпрямившись, откинул капюшон – и Кедифер от неожиданности отпрянул назад. Обычно полуприкрытые веками маленькие темные глаза его округлились, сердце, подпрыгнув, заколотилось и ледяной волной пробежавший по спине страх острой болью отдался в пояснице. Словно врата ада разверзлись перед аббатом: он почувствовал, как волосы вокруг выбритой тонзуры его зашевелились.
– Вы не рады видеть меня, святой отец? – красиво очерченные губы Роджера де Бека изогнулись в хищной усмешке.
Крайняя растерянность отразилась на лице аббата; но уже в следующее мгновение он овладел собой, и вымученная улыбка, кривая и жалкая, исказила его побелевшее лицо.
– Роджер, сын мой! – содрогаясь в душе, Кедифер протянул ему руку.
Де Бек приложился к ней, губами ощутив гладкость бледной, покрытой старческими пятнами кожи: настоятель явно не обременял себя физическим трудом, независимо от ранга обязательным для каждого служителя ордена.
– Я счастлив видеть тебя в добром здравии, – с наигранным благодушием воскликнул аббат, чересчур поспешным движением отдергивая руку. – Надеюсь, ты уже оправился от тяжелой раны.
– О, да.
Из-под полуопущенных век Кедифер пристально наблюдал за нежданным и более чем нежеланным гостем; пальцы его машинально перебирали неизменные четки из черного янтаря. Он превосходно разбирался в людях и обладал редким даром безошибочно распознавать человеческую натуру: ощущение угрозы, источаемой этим человеком с прекрасным и порочным лицом падшего ангела, вынудило его призвать на помощь всю имевшуюся у него выдержку – чтоб не выказывать владевшего им смятения.
Аббат знал Роджера многие годы: еще маленьким мальчиком тот сопровождал своего отца во время визитов в Страта Флорида. Подвижный, любознательный и на редкость красивый наследник Гволлтера ничем не отличался от других детей, пока не случилось несчастья в семье лорда Хью: молодая супруга его, пребывавшая в стадии глубокой беременности, упала с лестницы и погибла. Ребенку – девочке, названной Алаис – удалось выжить.
Лорд Хью был безутешен. Похоронив супругу, он впал в глубокую депрессию: совершенно замкнулся в себе, почти не общался с сыном, а нанятой для ухода за новорожденной дочерью кормилице категорически запретил показываться ему на глаза – вместе с ребенком, которого считал виновником смерти любимой женщины. Придя в себя настолько,