– Проследи, чтобы лорд Перси был осведомлен о моем повелении, – отрывисто заговорил Джон. – Я дарую лорду Фезерстоуна права на неограниченную охоту в пределах его земель. Вызови писца: пусть немедленно напишет указ; я скреплю его печатью.
– Сир, – де Брент-младший отправился исполнять распоряжение монарха.
– Надеюсь, в этом ты не откажешь мне, – усмехнулся король. – Хотя, повторяю, это далеко не то, чего ты заслуживаешь.
Облегченно переводя дух и понимая, что отделался легким испугом, Лэнгли молча склонился перед ним в знак глубокой признательности. Де Брент вернулся в сопровождении секретаря Перси, вконец напуганного, с трудом удерживавшего в трясущихся руках письменные принадлежности. Суетливо кляняясь и не осмеливаясь поднимать глаз, тот пристроился у стола и под негромкую диктовку де Брента принялся писать, старательно скрипя пером по поверхности пергамента. Закончив, писец торопливо присыпал песком текст; де Брент встряхнул пергамент, сдувая песчинки. Король снял с пояса мешочек из золоченной кожи и передал де Бренту; вынув личную печать Джона, сквайр скрепил ею указ, затем, вложив бронзовый диск обратно в мешочек, с поклоном вернул его королю вместе со свернутым пергаментом.
Король поднялся и шагнул к Лэнгли – опустившись на правое колено, тот принял пергамент. Джон коснулся его плеча, дозволяя подняться.
– Я рассчитываю на твою скромность, Лэнгли, – он говорил негромко и отрывисто; в жестком голосе его звучало неприкрытое предупреждение.
– Разумеется, мой государь.
Джон махнул рукой, давая понять что аудиенция закончена. Лэнгли вновь склонился перед королем; не поворачиваясь к нему спиной, попятился к выходу. Ему вернули оружие; не позволяя себе расслабиться, он пристегнул меч к поясу и сунул кинжал в ножны.
Пробравшись сквозь толпу королевской охраны, в группе высокородных аристократов он разглядел Перси: тот беседовал с высоким, плечистым человеком в темно-синей мантии, роскошью не уступавшей королевской. По вышитым на мантии шести золотым львам и свисавшему с ремня необычно длинному мечу Лэнгли опознал в нем сводного брата короля Уильяма Лонгспи, графа Солсбери. Перси что-то быстро сказал собеседнику – тот с нескрываемым любопытством уставился на проходившего мимо Лэнгли, который нашел в себе сил, достаточных для вежливого приветственного кивка.
Лэнгли не помнил, как добрался до своей палатки. Не отвечая на вопросы встревоженных, суетливо снимавших с него вымокшую накидку и меч оруженосцев, совершенно опустошенный, словно после продолжительной и изнурительной битвы, он повалился на ложе лицом вниз, все еще не веря, что жив – и свободен.
* * *
Солсбери искоса поглядывал на погруженного в мрачные размышления царственного брата. Поверх кольчужного капюшона на голове Джона тусклым золотом