– Прости Кэролин, прости, – прошептала мама, обнимая меня, – Ну, что за мальчики, что за мальчики…
Я не обижалась на маму, тогда я не умела делать этого. Мы поехали домой на автобусе. Я как всегда села у окна, ведь все дети хотят сесть у окна? Ведь им любопытно, но не так как взрослым, они не делают это из наслаждения, а лишь для того чтобы узнать почему это так устроено. Зачем эти дороги, здания, машины? Будь моя воля я бы оставила только фонари, только свет – зелёный, жёлтый, красный и пусть они бы освещали мне тропинки. И большего не надо.
Когда мы приехали домой отец никак не хотел открывать нам дверь. Мама достала ключи, хотела открыть сама, но бесполезно, дверь была закрыта на защёлку. Все окна были закрыты, и влезть через них тоже не получилось. Я испугалась, а мама разозлилась. Она кричала и материлась, но всё без толку. Мы пошли ночевать к соседям. С этого дня началось не очень приятное – отец начал пить. Мать сказала, что он стал реагировать на неё с какой-то злобой. Он как будто бы ненавидел её, а больше сам себя. Я прекрасно помню, как однажды я пыталась оттащить лежащего на полу отца, на кровать. Он лежал у порога, не в силах встать на ноги.
– Папа вставай, папа.
Он как мёртвый, мама сказала, что пусть лежит. Больше он так не делал, но пить не перестал. Это было ужасное время. Время, когда моё детство подошло к концу. Единственное положительное из того, что я помню, так это то ,что мне купили скейтборд. Но и тогда я умудрилась сломать ногу.
Однажды к нам приехали люди. Два здоровых лысых мужика. Я так испугалась их, что не вышла из комнаты. А бояться их всё-таки стоило. Криков в тот день было много. Отец спорил с ним о чём-то. Я не помню этого разговора, но одно знаю точно, дела у отца шли плохо. В тот день он мне сказал:
– Тебе будет трудно жить с такой застенчивостью. Разве сложно было выйти?
Он посмотрел на меня убийственным взглядом. Он никогда на меня так не смотрел. Даже я разочаровывала его. Но он любил меня. Он учил меня кататься на скейтборде, мы играли в футбол, вместе делали уроки. Да он любил меня – это точно.
Но всё-таки любовь не мешает делать, то чего ты хочешь. Тот зимний февральский день был аномально холодным для этих широт. Я сидела дома со сломанной ногой, рядом бегала наша собака Мэри, отец взялся вырастить её для охоты. Я не помню, что я делала, но дома никого не было. Вскоре пришёл отец. Я помню, что он прятал от меня свои руки. Он долго сидел в ванной, а после подошёл ко мне и сказал:
– Я вернусь с мамой, и всё будет хорошо, я тебе обещаю.
Я не сказала ни слова, потому что не могла понять, почему он мне это говорит. Он ушёл, я проводила его до крыльца, я села у порога, он обернулся, посмотрел на меня и зашагал дальше. Мне очень долго пудрили мозги, но вскоре рассказали о том, что случилось. Самоубийство, повесился.
Мне