Точнее, я: Динни-Точечка.
Самолёт приземлился и снова не потерпел крушение, и мы поехали домой к тёте Сэнди и дяде Максу в Вашингтон, округ Колумбия, где были два работающих туалета, чистый ковёр и белые стены с картинами в рамах. Отец, который во время моего похищения искал очередную возможность, позвонил и, плача в трубку, пожелал мне удачи с моей возможностью.
Я не хотела слышать, как он плачет, да и «возможности» никакой не хотела, но тётя Сэнди и дядя Макс казались очень взволнованными, так что я решила делать всё, что мне говорят, пока не смогу спланировать побег. Мне казалось, что всё это происходит с кем-то другим. С этой Доменикой Сантолиной Дун. А я оставалась Динни-в-пузыре, и я просто наблюдала, планируя побег для Доменики.
На следующий день эта Доменика Сантолина Дун сфотографировалась и подала заявление на паспорт, а через две недели мы снова поехали в аэропорт. На этот раз мы летели в ночь через океан, а посреди ночи прямо над океаном взошло солнце – р-раз, и утро настало ещё до того, как ночь закончилась, и мы ели настоящую еду, а не собачьи бисквиты. Самолёт облетел остроконечные, усыпанные снегом горы и приземлился (не потерпев крушения) в швейцарском Цюрихе. Я оказалась за границей.
Дядя Макс должен был стать новым директором школы в Лугано на юге Швейцарии, а тётю Сэнди позвали туда учительницей, а Доменика Сантолина Дун теперь будет жить с ними и ходить в их школу. Доменика Сантолина Дун в Швейцарии. Интересная возможность.
Глава 3
Возможность
На вокзале в Цюрихе люди толпами носились туда-сюда, как испуганные животные. Поезда стояли рядом друг с другом, словно ряд фургонов-скотовозок, и люди выходили из них и заходили. Мы стояли под расписанием.
– Четвёртая платформа, – сказала тётя Сэнди. Она была похожа на маму, но одета в красивую одежду, наверняка тщательно подобранную. Голос её тоже напоминал мамин, но говорила она быстрее, чем мама. – Вон там, в конце – бежим!
– Ты уверена? – спросил дядя Макс.
Он был очень высоким, с кудрявыми чёрными волосами и вообще ничем не напоминал папу. Он выглядел как человек с рекламного плаката – чистый и аккуратный, даже после долгого полёта. А у меня на кофте до сих пор были крошки от ужина.
– Этот? – продолжил дядя Макс. – Он останавливается в Лугано?
Тётя Сэнди махнула рукой в сторону расписания, там были обозначены остановки.
– Вот, видишь? Арт-Гольдау, Беллинцона, Лугано…
Дядя Макс побежал по серой платформе,