старый символ времени – две стрелки на циферблате и молния между ними, словно пальцы, сложенные в треугольник, замыкающий в себе крупицу самой судьбы. Треугольник, из которого нет возврата.

      Чакас прервал мои мысли, прикоснувшись к плечу. Он смотрел на колонны с откровенным страхом на лице.

      – Они приближаются с востока, – сказал он.

      – Через озеро, над мерсом?

      – Нет. Корабли по всему небу. Библиотекарь больше нас не защищает.

      – Дидакт знает?

      – Какая мне разница? – сказал Чакас. – Он чудовище.

      – Он великий герой, – сказал я.

      – Ты дурак, – сказал Чакас и бросился назад, петляя между деревьями.

      Глава 9

      Корабли медленно двигались громадными серо-черными волнами с востока на запад. Казалось, небо рассекла исполинская лента из стали и адамантиума. Сколько же их! Я никогда не видел так много кораблей в одном месте, даже в дни церемоний на родной планете родителей. Чего я не мог понять, так это причины, по которой они собрались в таком количестве, если только речь не шла о том, чтобы схватить и поместить под стражу одного-единственного Воина-Служителя.

      Такая демонстрация силы казалась чрезмерной.

      Но похоже, все вокруг считали меня простофилей. Я держался у внутреннего берега, валялся на песке и смотрел, как корабли выстраиваются в плотные кольца, двигающиеся по спирали в направлении кратера Джамонкин. В центре кольца находился корабль строителей – крупнейший из всех, какие я видел, – и шахтерский корабль, размерами превышающий любой из тех, которыми владела моя обменная семья. Он устойчиво держался в бинарном облаке буферных энергий. Сам воздух стал каким-то жестким и резким от давления замершей в небе армады.

      На мое лицо упала тень. Я поднял голову и в считаных метрах увидел боевого сфинкса, возвышающегося на кривых ногах.