Ромула, о чём-то задумавшись, словно Икаром улетела на небо.
– Вернись ко мне, матушка! Что с тобой? Ты чего в облаках витаешь?
– Я вспоминаю, что ты мне в детстве пообещал. Помнишь?
– Я не забываю то, что ты мне обещала!
– Что?
– Не что, а кого?
– Сам про «что» упомянул. И кого же?
– Юнону!
– Будет у тебя твоя Юнона, даже если звать её будут Ирина Мальгиновна, – неожиданно выдала дакийская жрица, сама изумившись своим словам, содрогнувшись и внутренне тут же от них отрекшись.
– А это ещё кто такая? – замешкался Галерий.
– В своё время узнаешь! Непременно тебе перескажу, когда сама в курс дела войду. Всему своё время – всему свой черёд! Сам не уходи от вопроса.
– Какого?
– Помнишь, что ты мне обещал?
– Нет!
– Ну, когда ты хворал, и я тебя травяными отварами отпаивала. Ась?
– У меня прекрасная оперативная память, но вот этого не помню, хоть убей, матушка-жрица! Как же давно это было! И может, я в бреду был? Или при смерти?
– Ты обещал стать императором и мне кумирню на родине подарить… эээ… отгрохать.
– Не помню такого. Может, я, и правда, бредил? Мало ли что в бреду набалаболишь. Впрочем, как видишь, император перед тобой во всей красе! Слово держу крепко, как третьеримский купец!
– Но когда же для меня святилище построишь? Я наедине с собой буду там молиться одному посконному Богу. Не скажу какому, но он римский… наш, иллирийский… эээ… дакийский… эээ… балканский. Дакийско-иллирийский! Но римский и посконный!
– Стопудово построю. Раз обещал, то выполню! Совсем скоро этим займусь. Как только – так сразу! Персы разгромлены, повержены в пух и прах, теперь многия лета в себя приходить будут, поэтому обязательно и Храм возведу, и отменную дорогу из брусчатки к нему проложу, матушка! И брусчатку потом не раз поменяю! Не раз в год! Эээ, не так… я не смогу себе позволить, чтобы ты ходила по брусчатке из коллекций каждого прошедшего месяца! Всё сделаю и всё на Балканах будет так, как ты и мечтаешь. В нашей родной Иллирии. Или в Дакии. Что-то я запутался, где именно. А где же я, собственно говоря, родился-то? Но моё слово – кремень, непременно целую резиденцию тебе и себе отгрохаю! Мужик сказал – мужик сделает! Стоять будет века! Тысячелетия! Назовём мы сиё райское местечко Felix Romuliana. Тебе нравится такое название?
– Прямо в честь меня?! – восхитилась Ромула, и голос её дрогнул, а глаза наполнились влагой, кристально-солёной. – Тогда всё-таки лучше в Дакии, а не в Иллирии! Ой, да неужели же в честь меня? Ой, потрафил! Ой, порадовал жрицу!
– А во славу кого же мне ещё назвать мои будущие великие новоделы?! В честь тебя и Рима-Романии! Романии, а не Румынии! А может, и Румынии тоже.