Император Галерий: нацлидер и ставленник тетрарха. Книга вторая. Лавры не жухнут, если они чужие. Айдас Сабаляускас

мы, Боги-Олимпийцы, введя женщину в состояние нервозности, смогли спасти твой род. У неё задрожали руки, трясущиеся пальцы разжались, и кубок, звеня и подпрыгивая, словно пятак, покатился по гранитному полу. Ядовитое зелье разлилось, а женщине на нервном срыве пришлось во всём признаться мужу и покаяться. Поскольку царица уже была беременна твоим отцом, мы, Олимпийцы, сделали второе благое дело – перевоспитали её из змеи в белоснежную голубку и до поры до времени схоронили в надёжном месте. Тем самым сохранив жизнь твоему отцу, а, следовательно – и тебе, и всем будущим Сасанидам, всему твоему роду! Не верь сказкам о том, что твою бабку спрятал некий безымянный вельможа или даже главный зороастрийский жрец, мобедан-мобед по имени Тусар-Тансар. Последний ни за что не осмелился бы ослушаться Ардашира, ибо был труслив и испугался бы, что сразу пойдёт под нож или, хуже того, будет посажен на кол пятой точкой. Ему всегда хотелось жить не меньше, чем другим, а то и больше! Уже много позже, когда стало безопасно и даже модно бравировать фактом сохранения Сасанидского рода, мобедан-мобед на ушко и по секрету всему свету принялся трындеть, что именно он был ключевой фигурой в спасении матери Шапура Первого и всего сасанидского отродья… эээ… его великого почти четырёхсотлетнего потомства. Многовекового потому, что я прозреваю грядущее.

      Спящий Нарсе-Нарсес тяжело дышал: ему, вопреки воле и наговорам профильного римо-эллинского Божества, грезилась Сиринга-Азармедохт. Узнай Гипнос, что снится сейчас шахиншаху, он бы немедля вернулся в свою пещеру и устроил бы в своём хозяйстве дознание, допрос с пристрастием, разнос – в общем, жаркие разборки на предмет того, что за сон и через какие ворота проскочил без его ведома.

      – Когда твоему припрятанному от греха подальше отцу стукнуло семь лет, Ардашир собрался и, как ни в чём ни бывало, поехал на охоту. Тебе будут внушать, что именно там Царь царей озадачился своей бездетностью и вопросом, кому с рук на руки передать державу. Но всё было совсем не так! После охоты он беззаботно лёг спать и тут, как рояль из кустов, появился я, весь в белом фраке… эээ… в чёрном балахоне с золотыми звёздами. И напел Ардаширу нужные мысли ровно таким же манером, каким сейчас навеваю тебе. Твоему деду напевал, а тебе вот навеваю, а это две большие разницы. Однако это вовсе не означает, что я и швец, и жнец, и на дуде игрец – таков у нас лишь Бог Аполлон, мастер на все руки от скуки! Только после моего личного ночного вмешательства Ардашир опечалился бесчадием и поутру не мог найти себе места, словно в дворцовых палатах на каждое кресло и стул были подложены кнопки. Тогда он собрал всю иранскую и не-иранскую сановную и клановую братию для того, чтобы испросить совета о наследовании и наследнике престола – не бросать же трон и громадную империю на произвол судьбы! Кровь из носа, требовался преемник! Но накануне ночью я успел уже поработать и с главным зороастрийским жрецом, мобедан-мобедом, напустив на него сон, прошедший через мои ворота из слоновой кости.